Илартания. В объятиях сна

Я две недели твердила, что не хочу его видеть, в первую очередь для собственного душевного спокойствия, но чего стоит моя бравада, если мы находимся всего лишь в одном здании, а от волнения меня уже трясёт?

— Прекрати! — одёрнула меня Меди, не прекращая улыбаться. — Это становится заметным.

— Стараюсь…

Она пыталась мне помочь, а я огрызалась, понимая всю бесполезностью этого занятия. Стараясь отрешиться от происходящего, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли, настолько, что не сразу услышала подругу.

— Триш! — судя по эмоциональной окраске восклицания, Меди звала не в первый раз.

Я вернулась в реальность, сфокусировав взгляд на ней и отметила резко стихший гомон вокруг.

— Посмотри вперёд.

Я искренне не хотела этого делать, представляя, что увижу, но всё же послушалась и, переведя взгляд на трибуну, почувствовала как на мгновение остановилось сердце.

— Какой же он!.. — благоговейно прошептала девица с соседнего ряда и я не могла с ней не согласиться.

Чёрный военный мундир шёл ему ещё больше, чем костюм и я замерла, чувствуя себя мышью под взглядом удава.

— Дыши, Триш. — Спасибо Меди, но, кажется, я забыла как это делается.

Тем временем президент поприветствовал ректора и прошёл к трибуне, чтобы обвести нас внимательным взглядом.

Зал в едином порыве встал и склонился в поклоне.

— Добрый день, уважаемые студенты и преподавательский состав! Благодарю вас, садитесь. — Как же хорошо, что я маленькая, незаметная и сижу в середине зала — за спинами студентов никто не заметил, что я даже не шевельнулась.

— Понимаю, что моё внезапное появление нарушило учебный процесс и прошу простить меня за это, — улыбаться он умел, это мечтательными вздохами подтвердили несколько особо экзальтированных студенток.

Я начинала понимать, почему он не знал отказов.

— Не все знают, что Военный университет имени Берингара Велтена окончательно и бесповоротно переходит под юрисдикцию Министерства обороны. В связи с этим многих студентов, преимущественно военных специальностей, ждут значительные изменения в части распределения учебного времени и пересмотра учебной программы в целом.

Описание грядущих изменений невольно заставили студентов не военных специальностей проникнуться сочувствием к сокурсникам, но на лицах тех не была и намёка на недовольство. Скорее наоборот, они чуть ли не светились от осознания важности и нужности своего дела.

— Я понимаю, что у всех вас много вопросов об организации нового учебного процесса, — президент так открыто улыбался, что мне казалось будто я знакома с совсем другим Воландом Вагнером, — и уверяю, как только будет сформирована новая учебная программа ваши кураторы вновь соберут студентов и всё подробно разъяснят.

А с какой стати тогда сейчас собрали весь университет? Достаточно было позвать тех, кого непосредственно касалась эта новость и не нервировать остальных.

— Вы знаете, что не так давно произошла страшная трагедия, — голос президента отдавал трагизмом, а сам он стал мрачнее тучи, — вооруженное нападение на Эркахалон во время одного из самых значительных событий этого года…

— Меди!

— Ты уже ничего не сможешь сделать, — шепнула она, — и мой тебе совет, молчи и глупо улыбайся! Учитывая твоё состояние, это будет лучшим выходом из ситуации.

У меня отчётливо застучали зубы.

— И, Триш, — Меди повернулась, чтобы взглянуть мне прямо в глаза, — похоже, тебя сейчас всё-таки будут награждать!

Моё состояние серьёзно обеспокоило Дала:

— Что происходит, Триш? Что с тобой? — перегнувшись через Меди, забеспокоился он, а президент продолжал:

— Выпускники этого учебного заведения всегда демонстрировали недюжинный ум, находчивость и преданность своей стране. Ежегодно тысячи молодых людей посвящают себя военной службе отважно защищая наши границы и я говорю о профессионалах, отдавших жизнь военному делу.

— Послушай меня, — Меди развернула меня к себе за плечи, игнорируя Дала, — сейчас ты гордо задерёшь подбородок и уверенной походкой пойдёшь и получишь всё, что они тебе там приготовили. Поняла меня?

— Ага, — уверена, мой кивок больше был похож на нервный тик, но её внушение помогло, я распрямила плечи, не желая выглядеть глупо на глазах всего университета.

— А уже потом я буду отпаивать тебя папиной настойкой!

— Отличный план.

Мы прослушали большую часть торжественной речи и, судя по переглядываниям студентов, она была в высшей степени занимательная. Что конкретно меня ни разу не радовало. Я выдохнула и с трудом расцепила сведённые пальцы.

— Хочу представить вам девушку, в тот злополучный вечер спасшую трёх детей, выведя их из осаждённого здания, — меня замутило, но, судя по одобрительному взгляду Меди, в целом я держалась неплохо. — Прошу поприветствовать, триа Триана Майерин.

Надо было видеть взгляд Дала! Видимо, об этой мелкой детали Адри забыл рассказать, и мне не оставалось ничего другого, кроме как глубоко вдохнуть и подняться с места, чтобы в следующее мгновение взгляды всего зала скрестились на мне.