«…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека

Первый вопрос такой: считаете ли вы просмотр порнографии совершенно безобидным, безопасным делом, или у этого занятия есть какие-то негативные последствия? В чем ошибка людей, которые считают, что порнография – безобидное удовольствие, где все остаются в выигрыше: актеры и изготовители, получающие деньги и своеобразную известность, потребители, наслаждающиеся зрелищем красивой, на их вкус, половой жизни?

– Вы знаете, я жил в то время, когда порнографических материалов, даже просто фотографий, не было в принципе. Когда если молодым людям попадал в руки какой-то журнал или просто прилично сделанная фотокарточка, то это было целое событие районного масштаба, и, даже, сознаюсь, казалось, что порнография – это некая часть свободной жизни, которая существует где-то там за границами нашей страны, засунутой за железный занавес. И когда порнография появилась и у нас, то, казалось, что это ещё одна грань проявления той самой «свободы»! И в этом смысле имело значение не то, что кто-то это покупал и смотрел, а был важен сам принцип, что мы можем себе это позволить.

Так казалось до поры, пока мы не стали понимать всю глубину изменений, которые произошли, когда мы потеряли внутреннюю и внешнюю дисциплину. Дисциплина, насаждаемая в Советском Союзе, была дисциплиной иллюзорной. Дело в том, что когда у нас произошла некая кастрация души, то на том месте, где было всё самое святое в человеке, поместили лукавую веру в партию и ее необсуждаемую непогрешимость. Когда в силу очевидной ложности и эта вера исчезла, появилась зияющая пустота, вакуум, но «свято место пусто не бывает», и вот его занимают самые разные вульгарные проявления, в том числе и самые низменные, как та же порнография.

И здесь нужно взглянуть на плоды того, что происходило и происходит в нашем обществе за последние 20 лет. Сегодня нанесен удар, быть может, по самому важному – по взаимоотношению между людьми в целом и по половым отношениям в частности, как бы по-медицински это ни звучало. Дело в том, что Любовь всегда была процессом трепетным, даром Божиим. А сексуальная революция конца 80-х – начала 90-х во многом спровоцировала появление в нашей жизни обильных последствий в восприятии Любви, когда стали модными вдруг некие студенческие групповухи, столь обильно тиражируемые сегодня в сети, стало модным знание и употребление связанной с сексом терминологии. И когда я однажды услышал выражение «золотой дождь», я не мог понять, почему люди смеются. Когда узнал, что же именно это означает, поневоле у меня, как у любого нормального человека, возник вопрос: «Это может кому-то нравиться?!» Оказалось, что может. Кому-то явно с искалеченной душой и метущимся разумом.

Сама порочность, заложенная в этом явлении, заключена в том, что порнография позволяет думать, что границы дозволенного вполне допустимо переходить, и ничего в этом страшного нет. Но тут беда в другом: сделав маленький шажок за эту границу, вы становитесь вполне готовым сделать следующий шаг, и еще больший. Это первое. А второе, что касается непосредственно ребят, а в основном потребители порнографии – это молодые люди, подростки, находящиеся в том самом периоде полового созревания, когда всё кажется очень важным, трепетным, нужным, всё то, что людям взрослым потом видится суетным и вполне понятным. Они хотят знать мир именно с точки зрения своего гормонального всплеска. Так вот, есть поразительный детский анекдот: встречаются два пятнадцатилетних подростка, и один другому говорит:

– Ты знаешь, а я с девушкой трахнулся.

– Ну и как?

– Да полная ерунда, слабое подобие левой руки.

Вот тут мы понимаем, что иллюзорное и, без всяких сомнений, вульгарное «кино» подменяет истинную жизнь, и людям хочется соответствовать этому падению, и прикоснуться к нему. Напомню, что падение человеческое началось с познания, то есть с того самого момента, когда Адам и Ева поняли, что они голые и разнополые. Порнография и есть в определенном смысле тот самый Адамов грех, который нам подсовывают раз за разом как некое допустимое прегрешение. Огульно прощая себя: все так делают, давно это происходит, не вчера это придумано и что в этом такого-то? На самом деле, я напомню, что за прелюбодеяние в Православной Церкви назначается епитимья сроком до пятнадцати лет. Часто этот срок сопоставим с епитимьей, которая накладывается на человека, совершившего убийство. Напомню также, что основным социальным отличием монашества от прочих христиан является принимаемый при постриге обет безбрачия. То есть как раз таки межполовые отношения рассматриваются как основное звено в причинно-следственных связях человеческого грехопадения.