или враг по крови

- Интеллигент, - объяснил я.

- Цаца, - добавил Щука.

После того, как Онегин встретился с Татьяной по поводу её письма, Дыба

пробормотал:

- Ишь ты! Другой повалил бы её прямо там, за домом… и весь разговор.

- Интеллигент, - повторил я, зевая.

- Цаца…

Валентин же Самуилович, весьма довольный собой и нашим вниманием, продолжал…

«В тоске сердечных угрызений,

Рукою стиснув пистолет,

Глядит на Ленского Евгений»…

А Дыба опять:

- Во, бля! Завалил кореша и давай загибать…

12

- Интеллигент, бля…

- Цаца…

…………………………………………………………

……………………………………………………………….

……………………………………………………………………

Самое обидное, что Валентина Самуиловича нашли утром мёртвым. Его удавили.

Шарфиком.

- Не бздите, фраера, - уговаривал Щука. – Скажите, кто это сделал? Кого видели? Не

молчите, овцы!

Но соседи Губермана уверяли, что ничего не слышали, не видели, спали…

- Дело ясное, что дело тёмное, - сказал Валет.

Нам было понятно: Губерману не простили того, что он ходил к нам, а не к ворам. В

натуре, твари.

Вечером того же дня Валет предложил:

- Хотите, я вам жизненный роман тисну? Про легендарного жигана Владимира

Дубровского.

- Это который мишку косолапого завалил?

- Ну.

- Мишку завалил, а Машку не сумел?

- Ну.

- Та ну его на хуй!

Мы все согласились: ну его на хуй, этого Дубровского…

Жалко было старика. То есть не жалко, конечно… а как-то…обидно, что ли… Типа

наждаком по душе, у кого она осталась.

Ничего не попишешь. Лес рубят – щепки летят.

…………………………………………………………

………………………………………………………………..

……………………………………………………………………..

А на Хабаровской пересылке сразу после помывки меня дёрнули к куму. Ничего

хорошего это обычно не предвещало.

Разговор наш был примерно следующего содержания.

- Проходи, Угрюмый, садись… Чайку?

- Можно.

Кум – подтянутый, бравый офицер лет сорока – представился:

- Подполковник Прохоров. Андрей Степанович. Не помнишь меня?

- Не обессудьте, – я развёл руками. – Вы для нас, гражданин начальник, все на одно

лицо.

- Да и вы, бандюги, друг на друга похожи, – добродушно улыбнулся подполковник. –

Но я тебя запомнил. В тридцать девятом я ваш побег сорвал. Помнишь? Два ребра тебе

сломал. Получил капитана… Ну как жизнь?

- Проходит.

- Понимаю… Зачем позвал, знаешь?

- Конечно. Извиниться хотите – совесть замучила.

Кум заразительно рассмеялся.

- Смешно, смешно… Да… У меня есть к тебе предложение. Сейчас основываются

несколько команд или, скажем, бригад из бывших воров, вставших на путь исправления. В

основном фронтовики. Хочешь в команду Алексеева? Вы ведь, кажется, знакомы?

- Да и вы, кажется, тоже. Мы же с ним вместе бежали.

13

- Да, да… Как он тогда выжил - ума не приложу. Впрочем, это к лучшему, как

выяснилось. Так что насчёт моего предложения? Алексеев за тебя поручился.

- Вот те раз, - удивился я, - на жопе глаз!

- Ты помозгуй!

- А что мы должны будем делать?

- Ничего особенного. Вас откомандируют в лагерь, где вы будете, скажем так, вести

идеологическую работу среди несознательных элементов. Работа в принципе не пыльная с

реальной перспективой досрочного освобождения. Ну?

Я молчал.

Кум вздохнул.

- Угрюмый, думать особо не о чем. Это шанс. Если откажешься, тебе придётся не

сладко. А вдруг попадёшь туда, где верх держат воры? Сам понимаешь, что тебя ждёт там.

Ну так как?

Я продолжал хранить молчание.

- Ну смотри… Тебя никто не принуждает. Желающих много. Не поверишь, очень

много.

- А Щуку можно тоже… с нами… И Дыбу…

- Щуку знаю… - сказал Прохоров и нахмурился. – Вообще-то в бригаде Алексеева

опытные бойцы, большей частью разведчики… А сам-то он захочет?

- Я побазарю с ним.

- Добро. Зачислим. Под твою ответственность.

- Он не подведёт.

Конечно, я согласился. Да и Щука с Дыбой тоже хотели жить, даже ценой чужих

жизней…

…………………………………………………………..

……………………………………………………………………

…………………………………………………………………………..

Прохоров не обманул. Работа та и вправду была не пыльной, но весьма опасной и

нервной.

Нас привозили в лагерь. Выделяли отдельный барак. Ночью в назначенное время

команда из полтораста рыл разделялась на группы, и каждая группа отправлялась на

заранее выбранный объект.

Особенно мне запомнилась первая наша операция. Я был в группе Алексеева. Мы

взяли на себя БУР, куда накануне поместили самых авторитетных воров.

По условному сигналу нас пустили внутрь.

- Подымайтесь, воры, – сказал Алексеев. – Остальные для своего же блага сохраняйте

спокойствие и горизонтальное положение.

- А вы кто такие? – грубо спросил, чуть приподнявшись, какой-то бугай.

Алексеев резко махнул рукой. Бугай захрипел и, дёрнувшись всем телом, завалился на

бок: финка вошла ему в горло по самую рукоятку.

- Запомните, – цедил сквозь зубы Алексеев. – Блатовать никто больше не будет.

Повторяю, всем ворам подняться и выйти на середину.

Воры сгрудились в том месте, на которое указал Алексеев.

- Их только семеро, – шепнул я.

- Где ещё один?

Я громко повторил:

- Где ещё один?

- Вон лежит с твоим пером в глотке, - ответили нам.

- Ясно. А где Кремень?

Алексеев прищурил глаза.

14

От воров отделился низкорослый, крепко сбитый старик.

- Тута я.

- Здравствуй, Кремень. В Бога всё ещё веришь?

- А ты всё ещё нет?