Или жизнь в лесу

Кем был тот пожилой грузин в выцветшей рубахе и глубокими морщинами на загорелом лице? Теперь мне кажется, его послало мне Провидение или что там управляет нами сверху, чтобы он остановил меня в моём бессмысленном поиске и направил туда, где я нашел свою тишину. Не могу объяснить себе иначе тот мимолётный эпизод.

Мы проговорили с ним до заката, в тот день он заставил меня выплакать всю душу до дна. Он рассказывал о чудесной в его детских воспоминаниях Грузии, в которую он так мечтает однажды вернуться. Ещё в советское время родители привезли его в районный центр, где он и вырос, учился, женился, а потом…

– Я не знаю, как оказался на этой обочине – дороги… жизни… Наверно, забыл, куда шёл, за чем шёл. Вот и смотрю теперь на пролетающие мимо чужие стремления.

– Одиноко тебе?

– Одиноко… Не задумывался об этом. Но, видимо, пора вспомнить, кто я и где моё место…

Больше он не говорил ни о себе, ни о своих планах. А потом я узнал, что он заколотил «дворец» и уехал, ничего никому не сказав.

Вино тётки Наны действительно оказалось хорошим, оставив мне на утро лёгкую беспечность и бестолковую полуулыбку. Может, я и был всё ещё слегка пьян, но тяжесть на сердце как будто потеряла в весе. Бердо настоятельно велел ехать на большое озеро, что находится за Брондуково, поскольку там лучшая рыбалка, а в соседнем лесу полно грибов. «Разум потеряешь, когда начнётся клёв!».

Он снабдил меня удочками и едой с собой, «чтобы не отрываться по пустякам», и, попрощавшись, пошёл разводить угли. Миг, когда я видел его белую спину в дверях подсобки в последний раз, стоит перед глазами.

Просёлочная дорога подбрасывала на ухабах, крутила по полю, вела к лесу на горизонте. Озера не было видно, хотя уже добрался до окраины и встал перед знаком «Проезд запрещён». Что ж, значит, дальше пешком.

Я шёл по старому лесу и с удивлением чувствовал, как легко мне дышится. Впервые за долгое время. Я забыл это ощущение… Знаете, когда нет ни страха, ни сомнений, ни печали. А только и хочется совершать открытия, стремиться, лететь вперёд, и на душе солнечно и невыносимо радостно. Невозможно было выразить ту радость, ведь рядом не было ни души. Некому. И я раскинул руки и пошёл быстрее, а потом и вовсе побежал по тропинке сквозь тенистую чащу.

Вдруг яркий свет ослепил меня, и я замер. Передо мной лежало то самое озеро, и было оно сказочным. Тихая рябь метала серебряных солнечных зайчиков мне в лицо, на волнах качались утки, шелестел уютно лес. Мне казалось, что я один в мире. И впервые ощутил, как хорошо может быть одному.

В первый день своей лесной жизни я быстро устроил лагерь на ночлег, наудил рыбы и не знал, что делать дальше. От меня ничего не требовалось, я ничего не обещал, мне было некуда спешить. Я просто не знал, куда себя деть. Позже, со временем, я научился жить в ритме мироздания. Двигаться и дышать вместе с Вселенной. Тогда же и до вечера не дотянул, как завалился в палатке спать и проспал до следующего утра.

В следующие дни я бестолково шатался по деревне и окрестностям, собирал грибы и ягоды и пытался занять себя хоть чем-то, лишь бы не оставаться наедине с мрачными мыслями. Не оставаться один на один тоской.

Но природа учит доверять. Постепенно я научился забывать о режиме и подчиняться правилам светового дня. Вставать с рассветом, ложиться на закате и мирно спать всю ночь. Я забыл, что такое головная боль, преследовавшая меня раньше неотрывно. Выяснилось, что моя продуктивность повысилась, и теперь я могу работать всего по нескольку часов в день, выезжая лишь иногда в деревню за бензином для генератора электричества, чтобы зарядить ноутбук. Связи хватало. Остальное время принадлежало мне, и я учился быть с собой. Доверился.

И полетели дни. Ощущение свободы было непривычно, и я не знал, что можно не торопиться. Я не строил планов, не собирался возвращаться в какой-то определенный день, но всё равно старался успеть отдохнуть. От работы, от бесконечной усталости, в которой до того момента не отдавал себе отчёта.

Я работал уже часа по три в день, но постоянно отвлекался от экрана ноутбука. В зарослях камыша я нашёл старую лодку наполовину в воде. Вытащил её на берег и перевернул, чтобы обсохла. У неё оказалось пробитое дно, но она была ещё крепка в целом. Не знаю, зачем я это сделал, но потом стал проводить много времени, просто сидя «по-турецки» и глядя в зеленоватую рябь озера. Рыбу удил, варил её в котелке. Сидя на краю лодки, я смотрел, как вдруг низко-низко полетели птицы над водой. Как приплывают утки к самому берегу и подолгу плещутся в тёплом мелководье. А иногда видел, как на противоположный берег выходил большой заяц.

Мимолётные эпизоды естественной жизни вокруг увлекали меня куда больше скучных строчек на экране. Через силу я выполнял должное, стараясь уменьшить время за ноутбуком. А в июле просто взял бессрочный отпуск «по семейным обстоятельствам». Природа мягко учила не спешить, дышать.