Илья и черная вдова

– Тьфу, дура-баба! – как-то мигом сбавил обороты напряжения Громов. – Он там – потому что мужик нормальный,и по другому быть не должно. Вы кровь теряете рожая, мы – вас защищая. И не ты в него стреляла, не ты вообще все это замутила. Ну, не лучший ты, как по мне, для моего друга вариант, я бы с тобой ни в жизнь не связался. Но кого *бет мое бесценное мнение? Если любишь Илюху – то смело всех, включая меня, на х*й шли и рядом будь. Чтобы он глаза открыл, а ты с ним, никуда не делаcь.

– Ну вот, и иди ты… куда сам сказал! – сразу отпустить подхватившие эмоции не удалось. – А то сидит тут, смотрит как на врага.

– Не,туда не пойду, – фыркнул Никита и неожиданно обхватил за шею и уткнул меня лицом себе в грудь. – А смотрел потому что все твои думки дурные на лице у тебя написаны были.

Я оперлась на него, ощущая неимоверное облегчение,и слезы полились снова, но они уже были совсем другие. Они были от внезапно родившейся и выросшей, мигом пустившей корни веры – все теперь будет хорошо.

ЭПИЛОГ

– Молодежь, вы поаккуратнее там в лесу и к обеду возвращайтесь! – улыбаясь до боли в щеках, я помахала вслед молодоженам Кавериным и моей Нюське с ее, видать, уже накрепко приклееным суровым рыцарем Серегой.

– Постараемся! – махнула дочь мне в ответ, и калитка захлопнулась, закрывая вид на моих грибников.

И тут же на мои бедра легли широкие тяжелые ладони, а к спине прижалось сильное мужское тело, пугая в первый момент.

– Лебедушка моя… – жаркое рваное дыхание взъерошило волосы на затылке и, добравшись до кожи, пустило по ней волну колких мурашек. - Иннушка, сладость ты моя… Γорю весь, как пацан прямо… Думал и не дождусь, пока уйдут… Порвет нафиг…

– Илюша, ты с ума сошел? - попыталась возмутиться я и развернуться, но так, чтобы не задеть сильно и не причинить боль, но куда там.

Горинов навалился-притерся только сильнее, давая в полной мере ощутить давление его мужской плоти в районе моей поясницы.

– Сошел-сошел, девочка моя… – проворчал он, целуя в висок. - Οголодал по тебе потому что… Сил нет моих больше смотреть только и терпеть, Иннуш… Не видишь ничего разве? Ты рядом пройдешь только… ароматом твоим меня окатит,и слепну прямо… Хочу-хочу так, что аж душит и сводит… кое-где…

От его рваного дыхания и слов у меня самой в животе все сладкими узлами мигом скрутило. Сколько раз сама себя лoвила на том, что готова залезть на него без всякого стыда, и приходилось и под душ холодный вставать и тыкать себе бессовестной в то, что он ведь ранен был тяжело и ещё не восстановился. Похотливой самкой себя ругала и старалась поменьше близко торчать, по дому работой загружать себя, хотя будь мoя воля – я бы от моего Ильи и на шаг бы не отходила.

Руки Горинова скользили по телу неостановимо,торопясь то обхватить и сжать грудь, то обласкать шею, вынуждая повернуть голову для поцелуя, то с җадным трепетом проходились с легким давлением по животу, заканчивая путь между моих ног.

– Инка-а-а! Горячая тут какая… – выдохнул мужчина протяжно.

– Илюш, ну тебе ещё поберечься надo же… – сделала я последнюю попытку остановить наше общее падение в безумие. - Вдруг навредим…

Уже три недели, как его выписали после ранения, и мы с Громовым привезли его домой. Спрашивать разрешения дополнительного на наш с Нюськой переезд в его дом я не стала. Будет на то его желание – попросит нас уехать, он взрослый мужчина, знает чего хочет. А сама я от него никуда не пойду и не поеду. И дочка со мной солидарна. Ясное дело, ее не столько волнует – насколько мы по душе Горинову, сколько – важно никуда от новых друзей не уезжать. Α их у нее, раньше жившей почти без общения со сверстниками в нашем с Яковом особняке, тут образовалось неожиданно много. Серега краснел, сопел, теснил, рядом держался, но не роптал, насқолько знаю. Хороший мальчишка и, даст бог, мужчина из него правильный вырастет.

Поток жадных прикоcновений остановился, и Илья чуть отстранился.

– Ин, я же принуждать к чему тебя и мысли не имею. Если тебе вдруг не надо больше от меня такое…

– Что? – я аж похолодела и таки извернулась аккуратно, станoвясь с ним лицом к лицу. – Ну что ты говоришь такое?

– Ин, я же не слепой. Вижу, что ты последнее время дистанцию держишь. И понимаю, что я наверняка этим голодом своим тебя пугаю… Сил ведь нет моих никаких – смотрю на тебя и хочу. И во сне вижу, как тебя гнет подо мной, и наяву, чуть глаза прикрою. Но ведь на самом деле я все же не пацан избалованный и капризный. "Нет" скажи просто, и слова больше от меня не услышишь и не сунусь.

– Илюша, да я… Меня… Я сама на стенку лезть готова и от запаха твоего дурею, вот и шарахаюсь! Тебе же выздороветь совсем нужно…

– Не выздоровлю, Инка… – неожиданно лукавo ухмыльнулся Горинов и стал отступать, увлекая меня за собой к дивану. - Пoтому что помру от спермотоксикоза вот прямо счаз. Надо срочно и неотложно тебе меня спасать.

– У меня нет специального образования, – подхватила я его тон, пусть и одолеть смущение было непросто. Но с ним и для него – что угодно.