Илья Муромец (СИ)

А вскоре начались дожди, дроги размыло, осень вошла в свою силу, а все муромчане оказались запертыми в городе. Старый богатырь Руслан так же остался здесь. До посада Борского путь, конечно, был не далёкий, но для старика и он мог оказаться слишком тяжёлым. Временами нужно было брать коня под уздцы и так идти через грязь и болота, вымокшим до нитки. У Святогора в последнее время от холода начинали ныть кости и суставы, и такой переход для него грозил обернуться настоящим адом. А потому теперь Руслан на неопределённый срок остался в Муроме. Эта задержка не сильно его огорчила, поскольку он наслаждался общением с юным Ильёй и помогал Ратше обучать его. Карачаровцу определённо льстило такое внимание, за что он не переставал себя укорять и стремился отплатить чем-нибудь своим влиятельным покровителям. Меж тем Муром вдруг стал превращаться в непроходимое грязевое месиво. Лужи были повсюду, из-за обильных дождей начались паводки, и небольшая городская речушка теперь вышла из берегов. А вот люди перестали выходить из домов, благо, что урожай был уже собран, и не было нужны мёрзнуть на улице. Князь Глеб в этот момент уже отправился собирать дань по муромской земле. Прежде это делал с ним Святогор, но теперь он остался в Муроме. Ратша тоже не поехал, да и как тысяцкий он не обязан был это делать. Зато поехали многие знатные люди из города, в их числе и дети знатного муромского князя, правившего здесь до Додона: Юртай, Горясер и Идман. Они уже успели подружиться с новым князем, а Горясер даже совершил в христианском храме обряд оглашения. Это означало, что он дал слово, что когда-нибудь готов будет обратиться в христианскую веру. Многие тогда из тех на Руси, кто не принимали крещение, принимали оглашение, то есть давали обещание когда-нибудь креститься. Бывало, что они так и не крестились до самой смерти. Обет этот их вроде бы ни к чему не обязывал, но христианам позволялось с ними в отличии от прочих язычников, тесно взаимодействовать. Все эти братья-бояре теперь наравне с Глебом по пояс в грязи и воде пробирались от одного посада к другому, шли вброд через холодные реки, вышедшие из берегов, ночевали в шатрах на сквозняке под дождём. На погостах они вели подсчёт дани, грузили хлеба и шкуры на повозки, а затем так же по грязи и воде тащили эти повозки в Муром и Борский. В принципе, князь мог во всём этом не участвовать и посылать своих уполномоченных, но он хотел, чтобы народ видел своего князя в лицо, привык к нему и в конце концов принял его, а вместе с ним и христианскую веру.

В Муроме в это время невозможно было пройти, не промочив ног. Оттого Илья временно прекратил свои тренировки и упражнения с Ратшей. Но Святогор с ним тренироваться не перестал. Однажды, когда дождь утих, и тучи на время рассеялись, богатырь верхом на коне, хлюпающем копытами по грязи и по лужам, добрался до небольшой избушки, в которой проживал Илья. Двор принадлежал семье коренных муромчан, которые ещё волей Всеволода Додона были поставлены садоводами и с тех пор вот уже в третьем поколении исправно ухаживали за садом и имели немалый доход с продажи фруктов, вина и варенья. Теперь в один из домов этого двора тысяцкий поселил своего близкого друга, что принесло семейству садоводов дополнительный доход. Илья жил с самыми старыми представителями семейства, а потому никому из них не причинял неудобства, даже помогал им по хозяйству. Старик первым и заметил подъехавшего всадника и вызвал из дома Илью. Карачаровец был всегда рад такому знатному гостю и, спешно выбежав на улицу, чуть не угодил в лужу.

- Не торопись, - улыбнулся Руслан, подъезжая как можно ближе, - здесь всё равно пешком не пройдёшь.

- Зато верхом можно запросто, - отозвался Илья.

Святогор неспеша слез на землю и заключил юного друга в крепкие объятия.

- Самое время тебе учиться верхом ездить, - молвил богатырь, - Ратша учил тебя только сражаться, но верховая езда - мастерство не менее важное для воина.

Илья взял коня под уздцы и ласково погладил по гриве. Скакун послушно склонил голову.

- Ты позволишь мне сесть на твоего коня? - скромничал карачаровец.

- Садись, конечно.