Илья Муромец (СИ)

А Михаил Игнатьевич меж тем набирал в войско людей русских. Так, уже все глуховцы, включая Василия Касимерова, были скопом приняты в богатыри. Их без малого было две сотни, и Василий с Михаилом стали над ними сотниками. Но Михаил хотел собрать из русов ещё одну, третью богатырскую сотню. Этому препятствовали как греки, так и болгары. А Илья меж тем окончательно зашёл в тупик со своим расследованием и за всю зиму так ничего толком не узнал. Но теперь он был почти уверен, что в измене были замешаны духовные лица. Видно было, что они будто покрывали блудовцев, говорили с неохотой и скрывали даже такие вещи, которые и так все знали. Илья понял, что заговор ему раскрыть никто не позволит, а если и раскроется заговор, то карать предателей он не посмеет. От этого становилось на душе всё гаже. Весной воевода на время избавился от одной проблемы. Дуная вместе с болгарами он отправил воевать против Змея Горыныча. Илья и сам хотел отправиться, но должен был вести расследование, ведь у него князья уже требовали отчёта, а богатырь не казнил ещё ни одного виновного. Дунаю же было велено взять себе в помощь новгородских богатырей и попытаться уговорить Ярослава помириться со своим отцом. Так же было наказано на рожон не лезть и людей под огонь Змея Горыныча без нужды не подставлять. Задача болгар заключалась в том, чтобы остановить увеличение владений Змея, урезонить распоясавшихся полководцев и детей Горыныча, в особенности его сына - Ростислава. Тогда Илья ещё верил, что сам должен сразить Змея, хоть и понимал, что это чудовище мощнее Идолища и Соловья-разбойника вместе взятых.

Глава 23.

Борис.

Встреча с Идолищем сильно подкосила здоровье старого князя Владимира, и весной он уже и вовсе перестал появляться в Киеве, всё время проводил в Берестове. Сюда к нему ездила знать жаловаться на Илью Муромца и его друзей, которых он возвысил, сюда с докладами приезжал и сам богатырский воевода, сюда же ездил и князь Борис, который с каждым разом всё больше высказывал недовольство политикой отца. В мае он был как никогда близок к тому, чтобы ослушаться своего родителя.

- Нельзя медлить, отец, - кричал Борис, и голос его эхом поднимался под самый купол, - Ярослав войско собирает, наёмников из варяг. Варягам нужно жалование платить, немалое и каждый месяц. Долго он это войско содержать не сможет, а потому скоро поведёт его на нас, на Киев. Мы должны напасть первыми, а этот твой воевода, этот деревенский простак не позволяет.

- Илья Муромец далеко не простак, - возражал князь Владимир. - Простаки, когда приходят к власти, всегда становятся тиранами. А Илья жизнью жертвовал, чтобы меня спасти, он любит своих друзей и чтит богатырскую клятву. Он не тиран. Нам бы с сотню таких, как он, и Русь была бы непобедима. Я ведь, сын мой, тоже считался сыном рабыни, вырос в деревне и поднялся с самого низа.

- Ты - потомок Рюрика, а он - кто?

- Он - герой из народа. Его знает вся Русь, его славят в Муроме и Чернигове, уважают в Новгороде, а теперь ещё и боготворят в Киеве. Да на таких Русь держится! Весь народ стоит за него.

- А за мной, по-твоему, не стоит никто? Я же внук ромейских императоров, венчанный и помазанный Христом. А народ наш - это христиане.

- Да будь ты хоть внуком самого Бога! - прокричал Владимир, - я - твой отец, и пока я жив, моя воля выше.

Борис, потупив взгляд, замолчал.

- Вот тебе, сын мой, завет на будущее, - продолжал князь, - никогда не веди войну против родных братьев. Я вёл такую войну, но я не был христианином. Тебе же воевать против родной крови я запрещаю. Ярослав - твой брат, хоть у вас и разные матери. Подождём, может он одумается. А для тебя, и для войска нашего и так дел хватит. На нашей земле опять печенеги объявились. Собирайся биться с язычниками, богатырей с собой возьми.

- А как быть с расследованием? - снова спрашивал Борис, - Илья один не справляется, дело, которое ты ему поручил, он провалил.

- Ничего, он был у меня недавно с докладом. Дело это требует вмешательства высшей власти, моей власти. Я сам расспрошу, кого следует, церковные чины.