Илья Николаевич Ульянов

Весна уже пришла на Среднюю Волгу. Жителям Стрелецкой была видна река, на которой началась подвижка льда. На деревьях гомонили грачи, прилетевшие скворцы деловито осматривали пустовавшие зиму жилища. Ожидание тепла, солнечного света, радостных перемен ощущалось всюду.

Был готов первый инспекторский отчет. «Симбирские губернские ведомости» печатали его в трех номерах. В субботу, И апреля, публиковалась первая часть отчета. В пятницу, 10-го, с утра Илья Николаевич отправился в типографию вычитать гранки. К обеду заспешил домой. Там его ждала светлая, облегчающая душу радость — Мария Александровна родила второго сына.

На весенней, обновляющейся, согретой солнцем земле появился еще один человек — Владимир Ильич Ульянов.

Школы для «инородцев»

В Симбирской губернии можно было услышать речь на разных языках. Здесь жили выходцы с Урала, с низовьев Волги. Мордва, чуваши и татары во многих западных и северных уездах составляли большинство. Почти треть населения Симбирской губернии так называемые «инородцы».

Их детей тоже надо учить. Но делать это было еще труднее. Ко многим общим бедам — недостаток денег, школьных зданий, учителей, учебников, пособий — добавлялись и другие.

Илья Николаевич до своего переезда в Симбирск практически не сталкивался с проблемами, как тогда говорили, «инородческого образования». А их имелось немало.

Правительство только в 1870 году разрешило при обучении чувашских, мордовских и татарских детей в начальных школах использовать родной язык, но лишь в роли вспомогательного. Многие «деятели» просвещения считали, что вообще нет смысла тратить средства на обучение тех, кто, как они утверждали, еще не вышел из полудикого состояния. Другие говорили, что единственный способ приобщения «инородцев» к грамоте — учеба в русских школах и только на русском языке. Проблемы возникали и в связи с тем, что у чувашей, скажем, алфавит был создан лишь несколько лет назад, а мордва вообще не имела своей письменности. И в этом кое-кто усматривал даже благо. Министр народного просвещения Д. А. Толстой заявлял:

— Конечной целью образования инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение их и слияние с русским народом.

Эту точку зрения разделяли многие. Руководивший чувашскими школами Казанского округа педагог Н. И. Золотницкий писал, что «отсутствие у чувашей собственной литературы поможет русско-православным деятелям скорее просветить, обучить инородцев…».

Немало «инородцев» проживало в селах, удаленных от Симбирска на сотни верст, отгороженных лесами и непролазными проселками. На русских чиновников там смотрели с недоверием, не ожидали добра от их появления. Это во многом объяснялось той политикой русификации, которую без учета национальных традиций, реального положения непреклонно проводило правительство царской России. Зачастую — и не без оснований — родители видели в школе нечто вроде принудительного и бессмысленного заведения для детей.

Илья Николаевич считал: в разноязычных селах целесообразно открывать единые школы для всех детей. Там же, где большинство населения — националы, следует создавать школы с преподаванием на родном языке, потому что ребятишки сплошь и рядом совсем не понимали русского.

Во время разъездов он старался побывать в мордовских, чувашских, татарских селах: приглядывался к нравам, обычаям, стремился понять дух народа. Не раз убеждался в правоте Владимира Александровича Ауновского, писавшего в своих этнографических очерках о народах Поволжья:

«Мордва наделена от природы хорошими способностями, имеет острую память и довольно удачно судит даже о предметах серьезных. Но до сей поры она малограмотна и груба, хотя и заметна в ней склонность к обучению. В нравственном отношении мордва имеет много хороших качеств. Она миролюбива и склонна к труду…

Чувашенин по характеру тих, честен и потребности свои старается ограничить до крайней степени.

Татары народ умный, добрый и трудолюбивый. За умственные силы ручаются их любознательность и та энергия, с какою они заботятся об образовании. У них богат и практический смысл, что видно из сметливости их в коммерческих и торговых предприятиях. Народ гостеприимный и щедрый…»

Вначале Илья Николаевич занялся чувашскими школами. Если дети татар обучались в национальных медресе при мечетях, а мордовские ребятишки большей частью занимались вместе с русскими школьниками, то чувашам учиться было негде.

Второй год его работы — год непрерывных хлопот о чувашских школах. Самую первую из них инспектор открывал в селе Ходары.

Она находилась в глухом углу губернии, почти за четыреста верст от Симбирска. Захолустье, поголовная неграмотность, беспросветная жизнь… Не потому ли и решил Илья Николаевич во что бы то ни стало открыть школу именно здесь?