Илья Николаевич Ульянов

Деятельность Ильи Николаевича встречала благожелательное отношение В. Н. Назарьева, А. Ф. Белокрысенко, Н. А. Языкова, Ф. М. Дмитриева, многих прогрессивных деятелей симбирского земства. Успех большинства его начинаний объяснялся поддержкой, которую оказывали ему все те, кого воодушевляли идеи просвещения народа. «Участвуя, на основании „Положения о земских учреждениях“, в попечении о народном образовании, — указывалось в представлении, направленном Симбирской губернской управой 12 апреля 1887 года попечителю Казанского учебного округа, — Симбирское земство имело полную возможность оценить ту пользу, какую приносит делу народного образования в губернии ревностная деятельность г. инспектора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова. Из его отчетов, из сообщений уездных училищных советов, из этой готовности и преданности делу, с какими является г. Ульянов, как в губернском, так и в уездных земских собраниях, с своими советами, указаниями и предложениями, наконец, из наблюдения очевидцев практических результатов его деятельности земство не может не убедиться, что труды его заслуживают полного сочувствия и признательности со стороны местного населения. В сознании этого, Симбирское земское собрание сочло своею обязанностью выразить г. Ульянову свое сочувствие и признательность, определив, по постановлению на 9 декабря 1873 года, войти от имени собрания с ходатайством о награждении г. Ульянова за его полезную деятельность».

Конец «весны»

В 70-х годах началось знаменитое «хождение в народ» представителей революционной разночинной интеллигенции. Потеряв веру в возможность поднять русский народ на революцию, разочарованные результатами буржуазных западноевропейских революций, народники стали искать особых путей социального переустройства России. Идея перехода к социализму через сохранение и преобразование русской сельской общины, высказанная в конце 40-х — начале 50-х годов А. И. Герценом, затем и Н. Г. Чернышевским, становилась все более популярной среди передовой интеллигенции. Молодежь шла в деревни работать учителями, фельдшерами, писарями, чтобы пропагандировать среди крестьян народнические идеи. «Вера в особый уклад, в общинный строй русской жизни;отсюда — вера в возможность крестьянской социалистической революции,— вот что одушевляло их, поднимало десятки и сотни людей на геройскую борьбу с правительством» [5]— так определил В. И. Ленин порыв и устремления этих людей. В начальной школе видели они широкие возможности для пропаганды своих идей.

Эта попытка использовать сельскую школу в пропагандистских целях была замечена правительством.

Летом 1873 года жандармы выяснили, что и среди учителей Симбирской губернии оказалось несколько народников. 3 июня 1873 года в Симбирске побывал министр внутренних дел Тимашев. Он принял волостных старшин. Среди прочих наставлений министр дал совет как можно строже относиться к подбору учителей в школе, следя, чтобы они отличались самой «безукоризненной нравственностью».

Илья Николаевич прочел изложение этой речи министра в «Симбирских губернских ведомостях». Итак, не только полицейские чины, но и полуграмотные волостные старшины и писари должны отныне следить за «благонамеренностью» учителя.

Правительственное давление на школу к середине 70-х годов стало ощутимее. Начиналась полоса контрреформ.

В 1862 году в проекте общего устройства народных школ, составленном межведомственным комитетом, а в него входили представители министерств просвещения, внутренних дел, финансов и святейшего Синода, говорилось, что начальное образование — это забота городских и сельских обществ, а не правительства. Из этого следовало, что правительство в значительной мере устранялось от участия в развитии народной школы, отказывалось ее финансировать, отдавая ее почти целиком под опеку земства и местных обществ, сохранив за собой лишь полицейский и религиозный контроль.

Земство и крестьянство выкраивали кое-какие средства на строительство школ, на жалованье учителям, на приобретение книг, наглядных пособий. И сила общественной инициативы оказалась столь значительной, что и впрямь наступила «весна» народной школы. В 1870 году Ушинский отмечал: «Народная школа… начинается у нас, и начинается самым естественным образом из прямых своих источников: из понимания народом необходимости образования…»

Однако вскоре правительство меняет отношение к народной школе. В декабре 1873 года Александр II, опасаясь, что народная школа при недостатке «попечительного наблюдения» может быть обращена «в орудие нравственного растления народа», то есть станет рассадником революционных идей, призвал дворянство помочь «правительству бдительным наблюдением на месте к ограждению оной от тлетворных и пагубных влияний». Существующая практика управления народными училищами признавалась «несоответствующей».