Читаем Илиада полностью

Илиада

Жен илионских плач,[63] Пергам, предоставленный судьбам,Брань двойную вождей и град, низверженный дваждыВ прах,[64] нашей скорби предмет: ослезим, что гнев Геркулесов,И Гесионы татьба, и бегство Елены сломилиКрепость, погнали фригийцев, взмутили данайские грады.О, почему, старинным витий изгнанная шумом,[65]Истины верность святой! так долго прячешься в дебрях?Кроешься ль ты от презренья? иль, век былой невзлюбивши,Нас бежишь — ты, которую знать подобает? со мною,¹⁰ Славная, вновь воспрянь, на челе разгладь ты морщины,Низменну слышать трубу удостой:[66] пусть бесплодная древностьРдеет, когда ты идешь разубрана, вольно являяЛик! вот слух благосклонный, вот дружелюбное сердцеНам ты ласкаешь, легко снося посмеяние черни.Если наши не зрят никакой ни отрады, ни пользы[67]В том, что недавни лета принесли; коль на памяти толькоВек Сатурна златой; коль нет к дарованиям новымМилости — все же дерзни на дело высокое, младость!Пусть их седеют брадой — мы разумом;[68] пусть их власами —²⁰ Мы же душой; пусть лицом — мы сердцем. Достоинств изрядныхНе запрещают младые лета, не даруют поздни.Ибо розным сии два возраста складом владеют:Оный цветет — сей падет; тот взрастает — этот сникает.Старцу ль меонскому я удивлюсь, лацийску ль Марону[69]Иль вещуну-фригийцу, которому истый свидетель,Собственный взор, о войне открыл неизвестное басням?Сим напоив надежды высокие алчного духа,[70]К коим богам воззову? ведь разум, знающий правду,Гонит поэта прочь, забавляющегось измышленьем,³⁰ Чтобы урочищ тебя Кекроповых[71] лживая вольностьНе оскорбляла, отец,[72] под чьим процветает смотреньемКантия,[73] древним своим наслаждаясь уставом свободно.Почести быстро твои взрастают: уж третья взыскуетПовязь тебя, Вигорния помнит, Кантия знает,Римский думает верх о тебе и Петров изнуренныйЧелн вожделеет вождя посреди слетевшихся вихрей.В западной ты обитать, однако ж, доволен овчарне,Третий после Фомы,[74] Фома ты новый, другоеСолнце всходящее, дел преемник, нравов наследник.⁴⁰ Счастлив, кто не влеком честолюбьем![75] высот достигая,Почесть к себе не снисходит; того, что может Фортуна,Сила слепая не зрит; не чует коварное счастье,[76]Что простирался в слезах тот, кто ныне в выси смеется.[77]Остерегитесь с татьбой приступать нечестивою к вышним,Остерегитесь! Всяк, кто почестей ищет продажных,Строит подмостки, отколь упадет. Тем гонит жесточеМщенье вину, чем приходит поздней; тогда будет полноСтрахом, коль страха нет; сколь кроткая ярость свирепа,В жалких желаньях когда процветает неправое счастье.⁵⁰ Ты же[78] далек от сего: твоей заботе, творимойС ясным челом, предать бы хотел то, что куплено былоСлавною кровию, мир, стяжанный жертвою жизни,Оный отец всечестной,[79] всечестной священник, которыйИль уступил бы, иль рад был делить с тобою поводья.Полно о сем; но, великий! молю: своему ты пиитуПуть замышленный приять, дай представить падшую Трою!Полк тебя призовет святой[80] и божественны брани,Вящей тогда уж трубы достойного: тут я всей силойИмя твое с моим разнесу по безмерному миру.⁶⁰ Древле изобрела многодельной заботы искусностьСтруги, неведомые досель, и желание злата,Дерзости грань перейдя, людей отрядило за мореБрачный чертог обокрасть[81] и храм обнажить от металла.Так-то меру себе поставляет алчность людская?Дита изъятых богатств,[82] которы тщеславная дерзость,Кои бледнеющий тать[83] из стигийских пещер исторгает, —Их ли не хватит? кому довольно, что царства, что грады,Что и Тартар раскрыл казну свою на расхищенье?В зыбь неизвестную люди идут; им мило пред бурей⁷⁰ Мужествовать, для одной судьбы свою жизнь провождая.Отбытие аргонавтов к острову колховПервым был Эсонид, кто дал волнам примененье,Фриксова дабы овна[84] похитить; славы питомец,Общником шел с ним Алкид могучий к делам дерзновенным,С ними вожди Теламон и Пелей, и прочая с нимиМладость Эмафии, все поклявшися в бедства пучины:Часть дивится челну, часть пылает славы добиться,Часть же — на новый мир посмотреть и дальни народы.Вот, послушна идти по волне, досель неизвестной,Сходит Дианы сосна ссеченна на лоно Фетиды,⁸⁰ Веслами ветви[85] себе приемля, и в бездну скитальцем,Грубым довольна своим убранством — боле вверяясьКрепости, нежель красе, — со скудною прядает ратью.В понт не толкала еще богов плывущих[86] свирепаНабожность, гордым еще не дмился изгибом текучийПарус. Негу с собой ведет пресыщенный обычай;В красный убор новизна хлопотливая рядит опасность.[87]Перва сосна свой скудный убор — в чем стояла на Геме —Сносит к утесам морским.[88] Был челну Арг устроитель,Челн был Арго, и оба грубы. Но, гордости чуждый,⁹⁰ Не досаждал он ни златом богам,[89] ни скалами злату.Новый пучины гость[90] в сомненье: возврату и бегствуМоря игривого он дивится, и зыби очамиМерит, к отчизне любовь благочестную он вопрошает,Волн и трудов отступиться готовый по легкому знаку.Ветер уж челн подхватил.[91] — Куда, обреченный крушенью,Тянешь куда ты людей к их судьбе? Оружья и змияСтоль презренны тебе угрозы? Ты, жизнью скучая,Гибельных, знаю, отрад взыскуешь. Возьмись же за скалы,Мощна земля: Симплегады столкнув, возвести о крушенье,¹⁰⁰ Не бывавшем досель! Пусть челн претерпит кроваву,Им порожденну судьбу и гневом прославится первым!Судьбы, однако ж, претят и Атропос, тать человеков.Боги сильнее молитв;[92] пристоят фессалийскому брусуВышние, коим он был создатель. Стареть бы в вертепахТут Гиппотаду,[93] в водах Тритону и Кору в темнице,Презренным в дряхлых летах, будь челн сей сразу потоплен.Ибо страхом создал богов рассудок незрячий:[94]Дита — теням, небесам — превыспренних, властелей — понту.[95]Только узрев угрозу зыбей, уж «Эол!» восклицают,¹¹⁰ «Ты, Эол, что лазурь умиряешь властительным скиптром,Волн властитель Нептун, благосклонствуйте путь предприявшим![96]Если вернешь нас, почтим алтарем ваше имя достойным».Боги к мольбам снизойти спешат, веселяся призванью:Тот преклоняет волну податливу, тот из вертепаКличет Зефира — напрячь паруса и небо расчистить,Тучи отгнав. Наконец, стезею влеком безмятежной,Катится к пристани челн фригийской; пылкая младостьРвется, кипя, завладеть еще запретной землею.В царстве сигейском[97] молва тлетворна внезапны волненья¹²⁰ Сеет, опасностями народу грозя и владыке,Коль иноземный флот к берегам причалит дарданским.Чернь в возбужденье горит, готовая ЛаомедонтаПротив данаев поднять, с брегов коль не снимутся сами.О ненавистная вышним толпа! так чад ты небесных,Гонишь богов возрастающих[98] ты на утесы? ЕдиныйСтрашен тебе, многолюдной, корабль? Что, слепая, яришься?Гость, не враг,[99] к вам грядет, который должен могущейДланью чудовищ сломить. Почтенье яви ГромовержцуИли хотя б человека узнай! Коль праведно судим,¹³⁰ Коль примененье вещей размеряем правым мерилом —Вся безраздельно земля человеку.[100] Но, ненавидяОбщи уставы, дерзнул кощунственно варвар природуРазгородить, на свою потребу Фригию отнял.[101]Азии пышной казна! о Пергам, что не уступил быМирному ни одному божеству! Ни сестер роковыеНити,[102] ни вышние в сем неповинны: себе сотворилоЭто племя судьбу: небеса щадят — сам фригиецМеч, изгнание, огнь заслужил. — Арго отгоняют,И ратоборного он средь бурунов Юпитера молит.¹⁴⁰ Се, данаи горят, душою на брань устремленны,Вслед побуждениям гнева идти,[103] чтоб стыдное бегствоМстительный меч искупил. Но, толпы сопутник нечастый,Мудрость сравнивает малолюдство их с Фригией всею.В слух им сомненный труба разумного Нестора[104] входит,Их, нерешительных, движет, сердца раздраженны смягчая:«О укротившие вы веслом отважным пучину,Первыми вы вкусившие ветр, и буруны, и, звездамИдя безвестным вослед, познавшие путь сей жестокий:Тягость учитесь терпеть! Одно врага попирает,¹⁵⁰ Доблестьми правит одно терпенье;[105] триумфов бескровныхМожет добиться оно и советует правому гневуДолжное место и час надлежащий. Вот, нас оскорбляют,Нас без вины оскорбляют, и мы недостойное сносим,Дабы, повод достойный стяжав, благосклонностью вышнихМы в ратоборстве могли заручиться. Не нам лишь обида —Всем данаям она: придет искупитель позоруС благочестивым мечом». Так молвит, и кротка Фетида[106]Их приемлет к себе, открывая лоно скитальцам.Вот уж, измерив валы кочевые, входит в стремнину¹⁶⁰ Фасиса челн пагасейский;[107] понт за кормою оставив,Он обретает залив, неглубокий, но боле открытый,Многие страхи сперва претерпев, зане у крутогоБерега брань меж собой свершают встречные волны.Дерзкою сдерживает водовертью пучину упорныйФасис, её, на поля стремящуюся, утесняет,Земли жалея предать: а море ярится — жестокоВоду сквернит питьевую оно, и желчь[108] изливаетВ чистые струи свою, и пренебрегает смиреньем.[109]Даже когда всякий вихрь под запором и небо прозрачно,¹⁷⁰ Бури вращает в себе непрестанные тесная гавань,Моря ширь в тесноте не стихает; песок возрастает,Струги грозя сокрушить, и дно потаенное, бурноСтруи клубя, их вздымает, являя мнимые глуби.Тифий в сомненье стоит: созерцает брег недалекий,Отмель сокрытую мнит и учится страху, где думалПуть бестревожный найти. Боязнь пробуждает искусство:Чтобы исследовать мель, ввергается волн во срединуМалый челнок, мерилом шеста судящий о море.Ясны сделались им ловушки прибрежные; тесной¹⁸⁰ Гранью меж обоих ладья устремляется яров,Входит на брег вожделенный, пески дробя под собою.Что поминать мне суровый завет,[110] Эсонида тягчившийВолей Ээта, посев совершенный, что супостатовЗемлерожденных, и Марса быков, и свирепа драконаСтражу? вот уж огонь и меч уступили отваге,Вот похищают руно, опасностью куплено крайней.Мнится, знает Нептун обо всем: при бегстве их зыбиДмились высоко; о брег раздробляясь, согласно гремелиБурные волны: «Прочь вы, о прочь, нечестивцы, теките![111]¹⁹⁰ В понт святой грабежом отягченну не должно пускаться».Нот им не попустил причиною сделаться страха,Речи сии захватил, не достигшие до корабелов.Возвращение Ясона с золотым руномПуть совершает, отъяв златокудрую волну у колхов,Хищник могущий. Я челн обвиню ли, что первым по волнамПуть для злодейства проторг и Атропос стал на подмогу,[112] —Или для высших причин восхвалю? Гребец не трудился б —Мемфис[113] бы Рима не знал, Ибера Инд бы не ведал,Скиф — кекропидянки, галл был неведом Британии нашей.Стражу неся, носовой холмы пеласгийские первым²⁰⁰ Зрит и приветствие шлет им свое, а прочая младостьРазом налечь на весла спешит; и нивам фессальскимТех, кого он умчал, победительный струг возвращает.Кто различны сочтет плесканья, кто радость народну?Если скуп быть решусь, сочтут, говорю неохотноИли не знаю всего; а если щедр — утомленныйСлух не захочет легко всему по отдельности верить.Дивен Лариссе Пелей возвратившийся; изнова в ПилосНестор грядет; Саламин своим Теламоном гордится,Леда ликует зреть терапнейских, Орифия — братьев[114]²¹⁰ Видеть исмарских, и мать — не только сестра — в КалидонеВзносит хвалу своему Ойниду,[115] Орфею — фракийцы,Край аркадский — Адмету;[116] Талая, Тесея и Ида,Тож и Антея — свои превозносят каждого стены.Но с богатой Ясон корыстию к Пелопоннесу[117]Шествует. Знатным дворец роскошествует украшеньем;В сретенье идя, народ приветственны клики героюШлет, неложное их оказуют веселие лица.Только под Пелиевым безмятежным челом неизбывнаЗависть мятется: себя он корит, издержки в молебнах²²⁰ Прежних оплакивает и Марсу горько пеняет,Что усмиренным быкам откипеть позволил впустую.В приступах бешеных гнев его напоследок прорвавшись,Речь, захлипаясь, ведет с горделивою пеней такую:Жалоба Пелия о возвращении Ясона[118]«Вышни, куда фимиам утекает? о судьбы, какоеВ вас заблужденье царит? о случай! ужели лелеетРедких, чтоб многих сломить, Фортуна? Я, чувствую, дольшеБожьей воли владел державой. Прими ж, величайший,[119]То, наслаждение чем омерзело отвергшему царство:Долго желавший, его ты обрел: напыщайся же тем, что²³⁰ Бросил я, не потерял! Не по воле богов я владычил:Если б Юпитера мне одолеть, подкупивши сим царством!Больше — коль вера мне есть — бесплодность молитв моих, нежельСкиптра утрата, тяжка. Не хотел ли к далекому АрктуМужа сего я сослать? — он царит. Сломить? — он во славе.Стерть? — он пышно цветет. Умалить его честь? — торжествует.[120]Неблагодарных богов ущедряй же, кури Громовержцу:Дашь — отметет он надежды твои и, даренья приявши,Над обманутым в смех. Угождать дальновидней Фортуне,[121]Мир приявшей себе и перун, которая древле²⁴⁰ Власть тираннам троим,[122] одного сместив, разделила,Сей веселяся небес переменой, а после прикажетСозданным ею царям со мною к теням преселитьсяИ Сатурнову ярь утолит, Юпитера выгнав».Так он вещает, в злом снедая кипении душу.Сердца, однако ж, сии морщины и битвы душевныОн под оливой чела[123] смиряет; лживый заемлетЛик показные черты: чужестранцем в нем селится кротость.Первую радость вождей продолжает с кипением пышнымПир.[124] Но небес, и земли, и моря опустошитель,²⁵⁰ Алчность, ловитвою снедь, царям любезную, ищет:Слышит Юнона, что песнь угасает пернатых; питомцевМоря теряя, скорбит Фетида; пылкая Феба,Раздражена, что граждан ее станицы редеют,Восстает, отмстительный лук воздевая на рамо,Ловом на ловчих идет,[125] и тех, кто ищет добычи,Ищет в добычу себе, и дубравы бодро обходит.Вот сотрапезник свой одр занимает; посредник[126] любезный,Бог оживляет богинь подарения, с влажным сухоеДивно умея сдружить. Нарядные слуги в заботе²⁶⁰ Разной: Цереру одни громоздят, те блюда меняют,Эти — веселый фиал наполняют. Когда ж горделивыйЦарь старинно вино вкушает, стоят они подле,Благоговейно склонясь пред глотком государева Вакха.Оную роскошь пиров величавых,[127] пышны раченья,Оное в милых трудах отрадное соревнованье —Всё равнодушным глотком пригубит трезвая доблесть.Не приносят уму угрюмому косна забвеньяЭти утехи, своей не угасит злобы в дремотеАмфитриониад. Вспоминая Трою стократно,²⁷⁰ Чувства являет в лице, так пасмурный дух распаляя:«Так-то отца заслужил Юпитера я колыбельнымМарсом,[128] небесных змей верещать со мною наставивИ грозу отвратив? О стыд — зрелый муж, победитель,Я принужден отступить, не видя варварской рати.Страха ль довольно — меня сломить? О постыдные судьбы!О преступленье богов![129] Судьбы юноннее всякой,Нечто славу мою растерзало. Я был при оружье,Подле были враги. Что ж! вспомнив былое, дивисяПасынку ты, о Юпитерова преславна супруга!²⁸⁰ Ты победила: бежал, признаюсь я. Нет выше победы,Нежели к бегству склонить Алкида. Иль снова суровыйПризван тобой Еврисфей, моих мучений художник?Если я Лерну смирил, если Цербер пастью тризевнойСвой изрыгнул аконит на твои, о Додона, утесы;Коли тяжкий Антей, воздетый, любезную почву,Рее на диво, забыл;[130] коль всех иных во вселеннойЯ победительною истребил десницей чудовищ,На фригийских — скажу ль: мужей?[131] — и на войны людскиеСтыдно сил не собрать. Что ж деянья я знатны счисляю?²⁹⁰ Тяжко на низки дела ложится прежняя слава.Лучше о том, что сможет клинок в делах пусть и поздних,Чудищ смиритель, помыслил бы ты! Пергам пусть искупитВины свои[132] — вероломных казни пораженьем достойным!Фебу и влажному так ты триумф Юпитеру[133] справишь,Так и себе, и данаям! Пускай узнают: пеласгиСвычны стоять, не бежать, и те, кто грозить был способен,Столь же способен терпеть!» Так, гнев изощряя безмолвнойПеней, выковывает он дух к дерзновеньям высоким.Сходственно с этим скорбит,[134] урочищ любезных изгнанник,³⁰⁰ Бычьих стад властелин: с серповидною мощью[135] к окрестнымЯсеням прядает он, и, пылая, против супостатаГрозный досуг ополчает, и брань замышляет прекрасну,Ярый челом, стыдясь не свалить пораженного древа:С силою новою он возвращается; прежню обидуСтерши, царит, победитель, и, лавр приявший, кичится.Приготовление Геркулеса к войнеТолько помыслил герой о ратных приготовленьях,Уж болтлива Молва,[136] из слуха владык исторгаяТо, что насадит в толпе и посеет в испуганных градах,Брани начало гласит. Аверна тлетворного чадо³¹⁰ Или небес в ней почтить, что тайные шепоты мираВмиг разглашает, на свет износя сокровенные вещи?Станет ли кто утверждать, что создана в горнем покоеЭта взмутительница человеков,[137] которая в ушиМиру святое несет молчанье царей, рассеваетТайны безгласных забот, их украв, на устах у народа?Без промедленья — горн их не звал, им медь не велела —Мужи на брань согласиться спешат; суетливо хватаетЧернь оружье: мечом вращая, ей плохо знакомым,Учится гнев благородный питать и грозит она много,³²⁰ Мало имея свершить. Тот в узде коней подъяремныхТомит, всадником став ненадолго; украденным шлемомХвалится тот, но сносить ему трудно стесненные взоры.Икрам сдавленным те дивятся; нагбенные грузом,Те о щиты запинаются; часть поносит державуВарваров, в сварах сильна, вдали от сраженья отважна,За преградой пучин в безопасности. Стонет тревожныйСонм матерей; унылая им в воздыханьях утеха,Слезы вольно текут; в слезах соревнуют, и дажеТа, что всех мене слезит, свою мнит всех горше кручину.³³⁰ Та страшится мечей, другая реет ХарибдеВ сретенье; вечно любовь материнскую мучит тревога.О непреклонный ум людской! Нерушимая доблесть,Вздохи вменив ни во что, объятий своих не откроет,Не повторит лобзаний своих, чтоб рать не замедлить,Еле вспомнит сказать: «прощай». Смягчается духомСудеб питомец, Алкид, и с надеждой благою началоЗамыслам гордым дает. Гудят закипевшие верфи,Бухты эгейски дробит веслом пятнадцатиричнымИзбранный полк и столько ж ведет ладей по лазури.³⁴⁰ Нот же, на мышцы гребцов, на послушливый челн налегая,Непреткновенно стремит к симоисскому устью армаду.Брань между Геркулесом и троянамиПервым с челна на брег, предварив Теламона, могущейСлава Лариссы грядет, кому Нереида лазурнаСтала женой,[138] объятий его подначальных, чертоговСмертного не отклонив; под властью его мирмидонянСлава цветет; судьбине его подчиненные, хвалятСтаны дорийски его.[139] Он Ахилла данаям, АяксаДолжен им Теламон: на Пергам два равных перуна.[140]Вот разделяет полки, подобно весам справедливым,³⁵⁰ Мощный Алкид: ополчается часть на фригийски пенаты,Оным вождям отдана;[141] о флоте, ставшем на якорь,С Нестором часть попеченье берет; и часть — ей начальникАмфитриониад — дозором стала сугубымДля товарищей тех и других. Станицей тройноюТак они движут войну. И фригийской власти указомОтчий край ополчен: совокупно мчится к оружьюВарварский люд: огнем истребить челны уповаяИ данаев в волнах расточить, к прибрежиям МарсуШествовать вождь велит: повинуются, в струи проворно³⁶⁰ Прядают все. Созерцать такой не привыкшие ужас,Никнут, оружье узрев, Нереиды, от шума трепещут.Сулицей ратуют те, эти факелом; сулицей в груди,Факелом силятся в струг угодить; колыбели КипридыМаворс оружьем томит и пламенем бурным Лемносец.[142]Тут впервые войной зарделося море;[143] багрянкаТучную кровь впитала — доныне о ней сохраняетПамять, на царственную ее отдавая потребу.Псов сциллейских манит добыча новая[144] к трупамВ омутах скорбных; текут гурьбою по лающим волнам³⁷⁰ Чуда сикульских пучин, и, нектар впивая ужасный,Рыщут вширь по зыбям, питья подобного алча.Громы услышав, Нерей, из своих исторгшись вертепов,Преображенным водам ужасается; реет к истоку,Урну точащуюся наблюдает;[145] узревши сей кладезь —Матери дар Природы — он прочь грядет, успокоен:«Ныне потщитеся брань окончать, напустивши пучину,Боги, кто в волнах ни есть, — Атланта[146] сринувши, бурноПусть катятся струи! Но если первую судьбамМожно обиду простить,[147] ужель вы сию неотмщенной³⁸⁰ Ярость оставите? Понт, орошенный прискорбною кровью,Пенится, и, накалясь, курится море.[148] ХарибдуСцилла взмущает, и наша беда утучняет чудовищ.Коли обоим пропасть, коли быть соразмерною винамКара должна, пускай вероломство потопит фригиянИ данаев, пример во грехе.[149] Что косните, ленивцы?Легче к злодейству тропа, коль медлит мститель приходом».[150]Уж высокую стен оборону трепетным сонмомПолк илионский омкнул. Стоит дарданская младость,[151]Ради жизни своей ополчась;[152] не желанье господства³⁹⁰ Брани, завистливое, воздвигает — нет, гнев и угрозыИ не исторгнутая жестокими ранами яростьБитву подъемлют меж них, палимую гордой враждою.Первый, копьем потрясая, коня направляет к враждебнымСтенам Пелей[153] и, дрот преломив, исступленьем пылает:«Вот, — вещает он, — вход в дома и под кровы радушны,[154]Что отворится стучащей руке.[155] Насладимся мы градом,Портом другие». Скончал — и все навалились пеласги,Словно свежа причина войны и от долгого срокаГнев их не сник. На брань слабей воспаляли бы душу⁴⁰⁰ Трубы, приказы, мольбы, обещанья. Сечу б увиделТам жесточайшую ты. Ни земли крутые зиянья,[156]Ни буруны мужей не страшат; мнит каждый, что здесь онВождь другим и ратник себе. Одни пролагаютПуть непрерывный, стеля кубышом, и долину глубоку,Груду камней наметав, побеждают; другие на холмныйСклон не медля бегут. Вот они приступилися к стенам,Вот уж выламывают валуны, но их дарданидыСверху теснят, и брус повергая на них, и отломкиСкальные; дротом одни дерзают, другие же струи,⁴¹⁰ Пышущи огнем, лиют. Стезю, загражденную древом,Димм[157] хотел одолеть и замедлился, в стену вперившиВзор: тут власов он своих лишен[158] ниспадшей водоюИ перунным дождем: браду совлекает и кудриС обнаженной главы и в утробу язва втекает.Но черепашьим себя Теламон защитивши покровом,Путь потаенный украсть ухищряется, ливень кремнистыйМедью смирив;[159] пред нагбенной стеной, готовою рухнуть,Он отступил, но первым вошел во взломанный город.Умерщвление ЛаомедонтаТой порою царя, истребить стремящегось огнем⁴²⁰ Струги, глас суровый[160] настиг: «Для кого, о могущийВождь дарданидов, ты брань вершишь? Ненавидя ли граждан,Чудищетворных зыбей покой ты упрочить печешьсяИль боязливых теснишь беглецов и флот истребляешь,Чтоб уцелевший не мог ускользнуть? Враги простираютДлань к ближайшим делам: на них обрати свои очи,Сжалься над градом твоим!» Сему не верящий, медлитЛаомедонт, но зрит наконец: Пергам уж проторжен,Ломит враг, фригийцы падут. Изумленные толпыВновь он сзывает; в строй не собрав неопытны рати,⁴³⁰ Мчится он, стяги рассеяв свои. Стремительной встречеРад, соступается с ним Тиринфий: «Некогда, — молвит, —Тем, кто в гавань входил, утомлен, к брегам долгожданным,В малом ты отказал, в простом одолженье землею,Лютый, Минервину ты листву миролюбия презрел.Твой днесь черед: вернулся врагом приходивший лишь гостем!»Так речет и, меч обнажив, полководца пронзает,И преграду брони и сень щита во мгновеньеОн сокрушает, и дух, защищенный толикою стражей,Он исторгает, веля под стигийские ввергнуться кровы.⁴⁴⁰ Прочь дарданиды спешат[161] по смерти владыки. ПротивникГраждан добро похищает; иные убийством несчетнымИщут гнев утолить. Но царское слово впоследокХищный удерживает мятеж и разбои данаев:«Милость яви, победитель-данай, смири же десницу!Равной виною грешат, равно безжалостны оба,Кем щадятся и все, и никто. Вот гнев благородный:Гнев отложив, виновных карать. Уж сила державы,Город уж пал, и враг отступил; по смерти тираннаМилости учатся пусть фригияне к несчастным, у греков⁴⁵⁰ Вземля пример; мы добром отдадим поля земледелу,Лагерь — мужам, мореходам — понт и гражданам — город.Но да погибнет всяк, кто жив из ужасного рода,[162]Ибо его истребить подобает». Так возвестил он:Се, Амфит, Исифил, Волконт, Гесиона,[163] красоюСлавная — цепь за спиной им жестокая длани сковала[164] —Уж предаются вождям: мужи — на злую погибель,Та ж, Теламон, корыстью тебе: Пергама победник,Первым в сломленный град ты врагу дал доступ нетрудный.[165]После сего аргивяне, с добычей прияв Гесиону,⁴⁶⁰ Вновь налегают на зыбь[166] и, лавр, триумфа примету,На кораблях укрепив, до звезд возносят плесканье.[167]Возвращение Приама из восточной ФригииБыл в отсутстве Приам, сохраненный для гнева иногоСудеб, для бедствий иных. Восточную Марсом счастливым[168]Фригию опустошил, победой веселой обласкан,И победительному плескали соратники ходу.Лахесис тяжкая! жребий коварный! в посмех оказалосьЦарство двойное: Приам поля расширяет родные —Троя падет; рубежи для скиптра взыскуются новы —Скиптра колеблется честь; возвращенье счастливое дали⁴⁷⁰ Судьбы — однако в дарах возврату его отказалаМрачна Фортуна своих: оказуя высокую щедрость,Гневом тяжким она за вкушенные соты отмщает.[169]Вот уж, град обозрев, замирает с трепещущим сердцемВождь; кручина его объемлет, и вместо приветаДланей плачевный плеск[170] раздается со стен. ПодступаетУжас к вождю, возмущающий дух, и горькое всеюРатью стенанье бежит. Стоят граждане повсюду,В бедствах своих утешением зря, что Приам еще дышит.Тот же — хотя у него орошенное внутренней скорбью⁴⁸⁰ Сердце стенет — слезам мужским проступить запрещает,[171]Да уповает народ хоть в царе обрести утешенье,Ибо всех жалостней тот, у кого упованье отнято.[172]Описание ТроиБез промедления он обновляет город, раздвинувГрани ему: крепка постройка у варваров, тмесисГреческий[173] предотвращен. От ран исцеленные стеныДух под благою рукой переводят; вал открываетШесть проходов всего;[174] а где расходятся глыбы,Там двойные врата смыкаются: петлей подвижнойПуть невозбранный одни подают, другие кленовый⁴⁹⁰ Груз на окованной балке для тайных потреб сохраняют.Рады граждане, что рухнула крепь: стало больше строенье;К выгоде вышел ущерб.[175] Укрепленья, должные первыйПриступ отбить, над собой в крутые выси возносятТесны макушки зубцов, и не меньшее множество башенСтенам защитой стоит, суля счастливую стражу.Выше восстав, устремлен главою в высокие тучи,Грани обоих миров Илион умел бы достигнуть.Если б, простором своим удоволясь, упорство оставив,Чтя небеса, не искал себе он края иного!⁵⁰⁰ С Флегрою если сравнить ты захочешь, девы ассирскойС крепостью — больше сей град заслужил разделенье языков,[176]Дроты Юпитеровы. Он всех в эфире пространней;Ширь таковую не дал никому Олимп терпеливый.Башни, равны высотой, по всему рассеяны граду,Труд циклопов собой являя,[177] и гордый насельникПрезрел землю, ввысь устремясь. Зажженные трубы,Всюду поднявшиеся, огонь смоляной выдыхают.Укалегон,[178] эфир истощающий зданьем огромным,Высь занимает; ему Антенор[179] соревнует, вздымая⁵¹⁰ Стены на ту ж высоту. То больший, то меньший,[180] недужныНоги щадит Анхиз и, пеших путей избегая,С башни на пышность он зрит градскую, на шумны дороги.[181]Недалеко за простором полей, нависая над градом,Иды подъемлется верх. Горы обитатель старинный,Лес зеленеет:[182] здесь ель возносится статная, скорбныйЗдесь кипарис, сосна скиталица, лавр провещатель,Мирна олива, кизил охотник, дерзостный ясень,Общников любящий вяз и старости ввек не подвластныйПевчий самшит. Чуть ниже удел лозе опьяненной[183]⁵²⁰ Определен; скрываться гнушаясь, живущего в РакеФеба ищет она. Соседняя нива чреватыйКолос плодотворит. И самый Фалерн не обильнейВина пиет, Кампания жатв не столько взращает.Ближние нивы поя, из другого странствует края,Дабы Трою узреть, Симоис[184] и долгой стезеюХочет он заслужить чрез столькие царства и грады[185]Выйти впоследок ему троянцем в пучинные волны.И на Пергам с нескончаемым взор удивленьем подъемля,Сдерживает катящийся путь и спинает стремнину,⁵³⁰ Медленней движась, и весь обомкнуть он град замышляет.Бурно его теснит, нерешительным водам враждебен,Мощный Нерей и, поток ослабелый прочь отгоняя,К граду теснее он сам подступает. Состязаются, мнится,Ближе кто подойдет: таково двух стремнин столкновенье,Так непрестанно гремя, они сливаются в сваре.Звездного мира сошлось отовсюду величье,[186] достойнымМестом найдя Илион: холмы оно облекает,Стены, понт и дает хребту звездоносному отдых.В выси идейской удел свой находит Кибела, над гордой⁵⁴⁰ Кручей мысля царить: тебе, о Делия, дебриВсе отдает и рубеж отводит идейским ловитвам.Лозная роща тебя, о Вакх, тебя колосистыйЛес, Церера, омкнул. Водами Нептун, а притоном —Феб, Паллада кремлем и судьбой владеет Паллада.[187]Место священное есть[188] средь града: еле взрастаетНасыпью скромный подъем, о коем не скажешь, неровностьЕсть иль гладко там всё. Возвышенный Юпитера блещетГордого жертвенник здесь, не лишенного скиптра с перуном,Не как тириец о нем, не как возвещает индиец.

Перейти на страницу: