Илиада

В отческий дом возвратяся, в священные Зелии стены,

Разом повлек он и уши стрелы, и воловую жилу;

Жилу привлек до сосца и до лука железо пернатой;

И едва круговидный огромный свой лук изогнул он,

125 Рог заскрипел, тетива загудела, и прянула стрелка

Остроконечная, жадная в сонмы влететь сопротивных.

Но тебя, Менелай, не оставили жители неба,

Вечные боги, и первая дщерь светлоокая Зевса:

Став пред тобою, она возбраняет стреле смертоносной

130 К телу касаться, ее отражает, как нежная матерь

Гонит муху от сына, сном задремавшего сладким.

Медь направляет богиня туда, где застежки златые

Запон53 смыкали и где представлялася броня двойная:

Бурно пернатая горькая в сомкнутый запон упала

135 И насквозь просадила изящно украшенный запон,

Броню насквозь, украшением пышную, быстро пробила,

Навязь54 медную, тела защиту, стрел сокрушенье,

Часто его защищавшую, самую навязь пронзила

И рассекла, могучая, верхнюю кожу героя;

140 Быстро багряная кровь заструилась из раны Атрида.

Так, как слоновая кость, обагренная в пурпур женою,

Карскою или меонской, для пышных нащечников коням,

В доме лежит у владелицы: многие конники страстно

Жаждут обресть; но лежит драгоценная царская утварь,

145 Должная быть и коню украшеньем, и коннику славой, —

Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровью

Бедра крутые, красивые ноги и самые глезны.

В ужас пришел Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

Брата увидевши кровь, изливавшуюсь током из язвы.

150 В ужас пришел и сам Менелай, воеватель отважный;

Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,

Вновь у Атреева сына исполнились мужества перси.

Тяжко стеная и за руку брата держа, Агамемнон

Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:

155 «Милый мой брат! на погибель тебе договор заключил я,

Выставив против троян одного за данаев сражаться:

Ими пронзен ты; попрали трояне священную клятву!

Но не будут ничтожными клятва, кровавая жертва,

Вин возлиянье и рук сопряженье на верность обета.

160 Если теперь совершить Олимпийский Зевес не рассудит,

Поздно, но он совершит, — и трояне великою платой,

Женами их, и детьми, и своими главами заплатят.

Твердо уверен я в том, убеждаяся духом и сердцем,

Будет некогда день, как погибнет высокая Троя,

165 Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Зевс Эгиох, обитатель эфира высокоцарящий,

Сам над главами троян заколеблет ужасным эгидом,

Сим вероломством прогневанный; то неминуемо будет.

Но меж тем, Менелай, и жестокая будет мне горесть,

170 Если умрешь ты, о брат мой, и жизни предел здесь окончишь.

Я, отягченный стыдом, отойду в многожаждущий Аргос!55

Скоро тогда по отечестве все затоскуют ахейцы.

В славу Приаму и в радость троянам, здесь мы оставим

Нашу Елену, и кости твои середь поля истлеют,

175 Легшие в чуждой троянской земле, не свершенному делу.

Скажет тогда не один беспредельно надменный троянец,

Гордо на гроб наскочив Менелая, покрытого славой:

— Если бы так над всеми свой гнев совершал Агамемнон!

Он к Илиону ахейскую рать приводил бесполезно;

180 Он с кораблями пустыми в любезную землю родную

Вспять возвратился, оставивши здесь Менелая героя. —

Так он речет; и тогда расступися, земля, подо мною!»

Душу ему ободряя, вещал Менелай светловласый:

«Брат, ободрися и в страх не вводи ополчений ахейских;

185 В место мне не смертельное медь вонзилася; прежде

Пояс мой испещренный ее укротил, а под оным

Запон и навязь, которую медники-мужи ковали».

Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:

«Было бы истинно так, как вещаешь, возлюбленный брат мой!

190 Язву же врач знаменитый немедля тебе испытает

И положит врачевств, утоляющих черные боли».

Рек — и к Талфибию вестнику речь обратил Агамемнон:

«Шествуй, Талфибий, и к нам призови ты Махаона мужа,

Славного рати врача, Асклепия мудрого сына.

195 Пусть он осмотрит вождя аргивян, Менелая героя,

Коего ранил стрелою стрелец знаменитый ликийский,

Или троянский, на славу троянам, ахейцам на горесть!»

Рек — и глашатай немедленно слову царя повинулся:

Быстро пошел сквозь толпы, по великому войску данаев,

200 Окрест смотря по рядам; и героя Махаона видит:

Пеш он стоял и кругом его храбрых ряды щитоносцев,

Воев, за ним прилетевших из Трики, обильной конями.

Став близ него, устремляет Талфибий крылатые речи:

«Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает;

205 Шествуй увидеть вождя аргивян, Менелая героя,

Коего ранил стрелою стрелец знаменитый ликийский,

Или троянский, на славу троянам, ахейцам на горесть!»

Так говорил он, — и душу Махаона в персях встревожил.

Быстро пошли сквозь толпы по великому войску данаев,

210 И, когда притекли, где Атрид Менелай светлокудрый

Был поражен, где, собравшись, ахейские все властелины

Кругом стояли, а он посреди их, богу подобный,

Врач из плотного запона стрелу извлечь поспешает;

Но, когда он повлек, закривились шипы у пернатой.

215 Быстро тогда разрешив пестроблещущий запон, под оным

Пояс и повязь, которую медники-мужи ковали,

Язвину врач осмотрел, нанесенную горькой стрелою;

Выжал кровь и, искусный, ее врачевствами осыпал,

Силу которых отцу его Хирон открыл дружелюбный.

220 Тою порой, как данаи заботились вкруг Менелая,