Читаем Илиада. Одиссея полностью

Илиада. Одиссея

Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян, Спали целую ночь, побежденные сном благотворным; Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа, Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей.5 Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры,[99] Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный, Или метель, как снега убеляют широкие степи, Или погибельной брани огромную пасть отверзает, — Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца,10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала; Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом, Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа. Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный,15 Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося их Зевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце. Дума сия наконец показалася лучшей Атриду — С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевым сыном, С ним не успеют ли вместе устроить совет непорочный,20 Как им беду отвратить от стесненной рати ахейской; Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном; К белым ногам привязал красивого вида плесницы; Сверху покрылся великого льва окровавленной кожей, Рыжей, огромной, от выи до пят, и копьем ополчился.25 Страхом таким же и царь Менелай волновался; на очи Сон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпят Мужи ахейцы, которые все по водам беспредельным К Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая. Встал и широкие плечи покрыл он пардовой кожей,30 Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул, Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку, Так он пошел, чтобы брата воздвигнуть, который верховным Был царем аргивян и, как бог, почитался народом, Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом,35 Брата нашел, и был для него посетитель приятный. Первый к нему возгласил Менелай, воинственник славный: «Что воружаешься, брат мой почтенный? или от ахеян Хочешь к троянам послать соглядатая? Но, признаюся, Я трепещу, чтоб не вызвался кто на подобное дело40 И чтоб враждебных мужей соглядать не пошел одинокий В сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он будет». Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон: «Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный, В мудром совете, который бы мог защитить и избавить45 Рать аргивян и суда; изменилось Кронидово сердце: К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу! Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтоб единый Смертный столько чудес, и в день лишь единый, предпринял, Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу любезный,50 Гектор, который не сын ни богини бессмертной, ни бога. Но что свершил он, о том сокрушаться ахеяне будут Часто и долго; такие беды сотворил он ахейцам! Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса, Прямо спеши к кораблям, а к почтенному сыну Нелея55 Сам я иду и восстать преклоню, не захочет ли старец Стражей священный сонм навестить и блюстись приказать им; Верно, ему покорятся охотнее; сын его храбрый Стражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида сподвижник, Вождь Мерион; предпочтительно им поручили мы стражу».60 И его вопросил Менелай, воинственник славный: «Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон: Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода, Или к тебе поспешать возвратиться, как всё накажу им?» Вновь Менелаю вещал повелитель мужей Агамемнон:65 «Там ты останься, чтоб мы не могли разойтися с тобою, Ходя в сумраке: много дорог по широкому стану. Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься; Каждого мужа, Атрид, именуй по отцу и по роду; Всех приветливо чествуй, и сам ни пред кем не величься.70 Ныне и мы потрудимся, как прочие; жребий таков наш! Зевс на нас, на родившихся, тяжкое горе возвергнул!» Так говоря, отпускает он брата, разумно наставив; Сам наконец поспешает к владыке народов Нелиду. Старца находит при черном его корабле против кущи,75 В мягком одре, и при нем боевые лежали доспехи: Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный; Подле и пояс лежал разноцветный, который сей старец Часто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясь Рать предводить: еще не сдавался он старости грустной.80 Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши, К сыну Атрея вещал и его вопрошал громогласно: «Кто ты? и что меж судами по ратному стану здесь ходишь В сумраке ночи один, как покоятся все человеки? Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь?85 Что тебе нужно? Окликнись, а молча ко мне не ходи ты!» Старцу немедля ответствовал пастырь мужей Агамемнон: «Нестор, почтеннейший старец, великая слава данаев! Ты Агамемнона видишь, которого Зевс промыслитель Более всех подвергнул трудам бесконечным, покуда90 В персях моих остается дыханье и движутся ноги. Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночью не сходит Сладостный сон, и на думах лишь брань и напасти ахеян! Так за ахеян жестоко страшуся я: дух мой не в силах Твердость свою сохранять, но волнуется; сердце из персей95 Вырваться хочет, и ноги мои подо мною трепещут! Если что делать намерен ты (сон и к тебе не приходит), Встань, о Нелид, и ко стражам ахейским дойдем и осмотрим. Может быть, все, удрученные скучным трудом и дремотой, Сну предалися они и о страже опасной забыли.100 Рати же гордых врагов недалеко; а мы и не знаем, В сумраке ночи они не хотят ли внезапно ударить». Сыну Атрея ответствовал Нестор, конник геренский: «Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Замыслы Гектору, верно, не все промыслитель небесный105 Ныне исполнит, как гордый он ждет; и его удручит он Горем, я чаю, и большим, когда Ахиллес быстроногий Храброе сердце свое отвратит от несчастного гнева. Следовать рад я с тобою; пойдем, и других мы разбудим Храбрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея,110 С ними Аякса быстрого, также Филеева сына.[100] Если б еще кто-нибудь поспешил и к собранию призвал Идоменея царя и подобного богу Аякса[101]: Их корабли на конце становища, отсюда не близко. Но Менелая, любезного мне и почтенного друга,115 Я укорю, хоть тебя и прогневаю: нет, не сокрою! Он почивает, тебя одного заставляет трудиться! Ныне он должен бы около храбрых и сам потрудиться, Должен бы всех их просить, настоит нестерпимая нужда!» Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон:120 «Старец, другою порой укорять я советую брата: Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, — Но не от праздности низкой или от незнания дела: Смотрит всегда на меня, моего начинания ждущий. Ныне же встал до меня и ко мне неожидан явился.125 Брата послал я просить предводителей, коих ты назвал. Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у башни, Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться». Снова Атриду ответствовал Нестор, конник геренский: «Ежели так, из данаев никто на него не возропщет:130 Каждый послушает, если он что запретит иль прикажет». Так говоря, одевал он перси широким хитоном; К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы, После — кругом застегнул он двойной свой, широкопадущий, Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна;135 И, копье захватив, повершенное острою медью, Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян. Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу, Поднял от сна восклицающий громко возница геренский. Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос:140 Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам: «Что меж судами одни по воинскому ходите стану В сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?» Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский: «Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!145 Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит! С нами иди, и других мы разбудим, с которыми должно Ныне ж решить на совете, бежать ли нам или сражаться». Рек он, — и быстро под кущу вступил Одиссей многоумный, Щит свой узорный за плечи закинул и следовал с ними.150 К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим Одаль от сени, с оружием; около ратные други Спали; столовьем их были щиты, у постелей их копья Прямо стояли, вонзенные древками; медь их далеко В мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине155 Спал, и постелью была ему кожа вола стенового; Светлый, блестящий ковер лежал у него в изголовье. Близко пришедши, будил почивавшего Нестор почтенный, Трогая краем ноги, и в лицо укорял Диомеда: «Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь беспечно?160 Или забыл, что трояне, заняв возвышение поля, Близко стоят пред судами и узкое место нас делит?» Так говорил; почивавший с постели стремительно вспрянул И, обратяся к нему, произнес крылатые речи: «Слишком заботливый старец, трудов никогда ты не бросишь!165 Нет ли у нас и других, в ополчении младших данаев, Коим приличнее было б вождей нас будить по порядку, Ходя по стану ахейскому; неутомим ты, о старец!» Сыну Тидея ответствовал Нестор, конник геренский: «Так, Диомед, справедливо ты все и разумно вещаешь.170 Есть у меня и сыны непорочные, есть и народа Много подвластного: было б кому обходить и сзывать вас; Но жестокая нужда аргивских мужей постигает! Всем аргивянам теперь на мечном острии распростерта Или погибель позорная, или спасение[102] жизни!175 Но поспеши ты и сына Филеева с быстрым Аяксом К нам призови: ты моложе меня и о мне сожалеешь». Рек; Диомед, немедля покрывшийся львиною кожей, Рыжей, огромной, до пят доходящей, и дрот захвативши, Быстро пошел, разбудил воевод и привел их с собою.180 Скоро владыки ахеян достигнули собранных стражей, И не в дремоте они предводителей стражи застали: Бодро младые ахейцы, с оружием в дланях, сидели. Словно как псы у овчарни овец стерегут беспокойно, Сильного зверя зачуяв, который из гор, голодалый,185 Лесом идет; подымается шумная противу зверя Псов и людей стерегущих тревога, их сон пропадает. — Так пропадал на очах усладительный сон у ахеян, Стан охраняющих в грозную ночь: непрестанно на поле Взоры вперяли они, чтоб узнать, не идут ли трояне.190 С радостью старец узрел их и, более дух ободряя, Весело к ним говорил, устремляя крылатые речи: «Так стерегитесь, любезные дети! никто и не думай, Стоя на страже, о сне: да не будем мы в радость враждебным». Так говоря, перенесся за ров; и за ним устремились195 Все скиптроносцы ахейские, сколько звано их к совету. С ними герой Мерион и Несторов сын знаменитый Следовал: сами цари пригласили и их для совета. Вместе они, перешедшие ров, пред стеною изрытый, Сели на чистой поляне, на месте, свободном от трупов200 В сече убитых, отколь возвратился крушительный Гектор, Рать истреблявший данаев, доколе их ночь не покрыла; Там воеводы, сидящие, между собой говорили. Речь им полезную начал геренский воинственник Нестор: «Други! не может ли кто-либо сам на свое положиться205 Смелое сердце и ныне же к гордым троянам пробраться В мраке ночном? не возьмет ли врага он, бродящего с краю; Или не может ли между троян разговора услышать, Как меж собою они полагают: решились ли твердо Здесь оставаться далеко от города или обратно210 Мнят от судов отступить, как уже одолели данаев. Если бы то он услышал и к нам невредим возвратился, О, великая слава была бы ему в поднебесной, Слава у всех человеков; ему и награда прекрасна! Сколько ни есть над судами ахейских начальников храбрых,215 Каждый из них наградит возвратившегось черной овцою С агнцем сосущим, — награда, с которой ничто не сравнится; Будет всегда он участник и празднеств, и дружеских пиршеств». Рек, — и никто не ответствовал, все хранили молчанье. Первый меж них взговорил Диомед, воеватель могучий:220 «Нестор! меня побуждает душа и отважное сердце В стан враждебный войти, недалеко лежащий троянский. Но когда и другой кто со мною идти пожелает, Более бодрости мне и веселости более будет. Двум совокупно идущим, один пред другим вымышляет,225 Что для успеха полезно; один же хотя бы и мыслил, — Медленней дума его и слабее решительность духа». Так говорил, — и идти с ним хотящие многие встали: Оба Аякса хотят, нестрашимые слуги Арея; Хочет герой Мерион, Фразимед беспредельно желает;230 Хочет и светлый Атрид Менелай, знаменитый копейщик; Хочет и царь Одиссей во враждебные сонмы проникнуть, — Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало. Но меж них возгласил повелитель мужей Агамемнон: «Отрасль Тидея, любезнейший мне Диомед благородный!235 Спутника сам для себя избирай, и кого пожелаешь; Кто из представших, как мыслишь, отважнейший: многие жаждут. Но, из почтения тайного, лучшего к делу не брось ты И не выбери худшего, страху души уступая; Нет, на род не взирай ты, хотя б и державнейший был он».240 Так Агамемнон вещал, за царя Менелая страшася. К ним же вновь говорил Диомед, воеватель бесстрашный: «Ежели мне самому избрать вы друга велите, Как я любимца богов, Одиссея героя забуду? Сердце его, как ничье, предприимчиво; дух благородный245 Тверд и в трудах и в бедах; и любим он Палладой Афиной! Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба К вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы разум». Но ему возразил Одиссей, знаменитый страдалец: «Слишком меня не хвали, не хули, Диомед благородный, —250 Знающим всё говоришь ты царям и героям ахейским. Лучше пойдем мы! Ночь убегает, и близко Денница; Звезды ушли уж далеко; более двух уже долей Ночь совершила,[103] и только что третия доля осталась». Так говоря, покрывалися оба оружием страшным.255 Несторов сын, Фразимед воинственный, дал Диомеду Медяный нож двулезвенный (свой при судах он оставил), Отдал и щит; на главу же героя из кожи воловой Шлем он надел, но без гребня, без блях, называемый плоским, Коим чело у себя покрывает цветущая младость.260 Вождь Мерион предложил Одиссею и лук и колчан свой, Отдал и меч; на главу же надел Лаэртида героя Шлем из кожи; внутри перепутанный часто ремнями, Крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали Белые вепря клыки, и сюда и туда воздымаясь265 В стройных, красивых рядах; в середине же полстью подбит он. Шлем сей — древле из стен Элеона похитил Автолик, Там Горменида Аминтора дом крепкозданный разрушив; В Скандии ж отдал его Киферийскому Амфидамасу; Амфидамас подарил, как гостинец приязненный, Молу;270 Мол, наконец, Мериону вручил его, храброму сыну; Ныне сей шлем знаменитый главу осенил Одиссея. Так Одиссей с Диомедом, покрывшись оружием страшным, Оба пустилися, там же оставив старейшин ахейских; Доброе знаменье храбрым немедля послала Афина —275 Цаплю на правой руке от дороги; они не видали Птицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики. Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине: «Глас мой услышь, громовержцем рожденная! Ты, о богиня, Мне соприсущна во всяком труде: от тебя не скрываю280 Дум я моих; но теперь благосклонною будь мне, Афина! Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой, Сделав великое дело, на долгое горе троянам!» И взмолился второй, Диомед, воеватель могучий: «Ныне услышь и меня, необорная дщерь Эгиоха!285 Спутницей будь мне, какою была ты герою Тидею К Фивам, куда он с посольством ходил от народов аргивских; Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив, Мирные вести отец мой кадмеянам нес браноносным В град, но, из града идущий, деяния, страшные слуху,290 Сделал, с тобой: благосклонная ты предстояла Тидею. Так ты по мне поборай и меня сохрани, о богиня! В жертву тебе принесу я широкочелистую краву, Юную, выя которой еще не склонялась под иго; В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом».295 Так говорили, молясь; и вняла им Паллада Афина. Кончив герои мольбу громовержца великого дщери, Оба пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи, Полем убийства, по трупам, по сбруям и токам кровавым. Тою порой и троянским сынам Приамид не позволил300 Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых, Всех в ополченье троянском вождей и советников мудрых. Собранным вместе мужам, предлагал он совет им полезный: «Кто среди вас за награду великую мне обещает Славное дело свершить? А награда богатая будет:305 Дам колесницу тому и яремных коней гордовыйных Двух, превосходнейших всех при судах быстролетных данайских, Кто между вами дерзнет (а покрылся б он светлою славой!) В сумраке ночи к ахейскому стану дойти и разведать: Так ли ахеян суда, как и прежде, опасно стрегомы;[104]310 Или, уже укрощенные силою нашей, ахейцы Между собой совещают о бегстве и нынешней ночью Стражи держать не желают, трудом изнуренные тяжким». Так говорил; но молчанье глубокое все сохраняли. Был меж троянами некто Долон, троянца Эвмеда,315 Вестника, сын, богатый и златом, богатый и медью; Сын, меж пятью дочерями, единственный в доме отцовском, Видом своим человек непригожий, но быстрый ногами. Он предводителю Гектору так говорил, приступивши: «Гектор, меня побуждает душа и отважное сердце320 В сумраке ночи к судам аргивян подойти и разведать. Но, Приамид, обнадежь, подыми, твой скиптр и клянися, Тех превосходных коней и блестящую ту колесницу Дать непременно, какие могучего носят Пелида. Я не напрасный тебе, не обманчивый ведомец буду:325 Стан от конца до конца я пройду, и к судам доступлю я, К самым судам Агамемнона; верно, ахеян владыки Там совет совещают, бежать ли им или сражаться». Рек он, — и Гектор поднял свой скипетр и клялся Долону: «Сам Эгиох мне свидетель, супруг громовержущий Геры!330 Муж в Илионе другой на Пелидовых коней не сядет: Ты лишь единый, клянуся я, оными славиться будешь». Рек он — и суетно клялся, но сердце разжег у троянца. Быстро и лук свой кривой, и колчан он за плечи забросил, Сверху покрылся кожей косматого волка седого;335 Шлем же хорёвый надел и острым копьем ополчился. Так от троянского стана пошел он к судам; но троянцу Вспять не прийти от судов, чтобы Гектору вести доставить. Он, за собой лишь оставил толпы и коней и народа, Резво дорогой пошел. Подходящего скоро приметил340 Царь Одиссей и сопутнику так говорил, Диомеду: «Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана подходит! Он, но еще не уверен я, наших судов соглядатай; Или подходит, чтоб чей-либо труп из убитых ограбить. Но позволим сначала немного ему по долине345 Нас миновать, а потом устремимся и верно изловим, Быстро напав; но когда, убегающий, нас упредит он, Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно, Пикой грозя, чтобы он не успел убежать к Илиону». Так сговоряся, они у дороги, меж грудами трупов,350 Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный. Но, лишь прошел он настолько, как борозды нивы бывают, Мулами вспаханной (долее мулы волов тяжконогих Могут плуг составной волочить по глубокому пару), Бросились гнаться герои, — и стал он, топот услышав. Чаял он в сердце своем, что друзья из троянского стана355 Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались. Но, лишь предстали они на полет копия или меньше, Лица врагов он узнал и проворные ноги направил К бегству, и быстро они за бегущим пустились в погоню. 360 Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле, Серну иль зайца подняв, постоянно упорные гонят Местом лесистым, а он пред гонящими, визгая, скачет, — Так Диомед и рушитель градов Одиссей илионца Полем, отрезав от войск, постоянно упорные гнали.365 Но, как готов уже был он с ахейскою стражей смеситься, Прямо к судам устремляяся, — ревность вдохнула Афина Сыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалиться Славой, что ранил он прежде, а сам да не явится после. Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца:370 «Стой иль настигну тебя я копьем! и напрасно, надеюсь, Будешь от рук ты моих избегать неминуемой смерти!» Рек он — и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул: Быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом, В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея:375 Губы его затряслися, и зубы во рту застучали; С ужаса бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали, Оба схватили его — и Долон, прослезяся, воскликнул: «О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильно Злата и меди в дому и красивых изделий железа.380 С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой, Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных». Но ему на ответ говорил Одиссей многоумный: «Будь спокоен и думы о смерти отринь ты от сердца. Лучше ответствуй ты мне, но скажи совершенную правду:385 Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь ты В темную ночь и один, как покоятся все человеки? Грабить ли хочешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле? Или ты Гектором послан, дабы пред судами ахеян Все рассмотреть? или собственным сердцем к сему побужден ты?»390 Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена: «Гектор, на горе, меня в искушение ввел против воли; Он Ахиллеса великого коней мне твердокопытых Клялся отдать и его колесницу, блестящую медью. Мне ж приказал он — под быстролетящими мраками ночи395 К вашему стану враждебному близко дойти и разведать, Так ли суда аргивян, как и прежде, опасно стрегомы Или, уже укрощенные ратною нашею силой, Вы совещаетесь в домы бежать и во время ночное Стражи держать не хотите, трудом изнуренные тяжким».400 Тихо осклабясь, к нему говорил Одиссей многоумный: «О! даров не ничтожных душа у тебя возжелала: Коней Пелида героя! Жестоки, троянец, те кони; Их укротить и править для каждого смертного мужа Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!405 Но ответствуй еще и скажи совершенную правду: Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу? Где у него боевые доспехи, быстрые кони? Где ополченья другие троянские, стражи и станы? Как меж собою они полагают: решились ли твердо410 Здесь оставаться, далеко от города, или обратно Мнят от судов отступить, как уже одолели ахеян?» Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский: «Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я: Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета,415 С ними советуясь подле могилы почтенного Ила, Одаль от шума; но стражей, герой, о каких вопрошаешь, Нет особливых, чтоб стан охраняли или сторожили». Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым лишь нужда, Бодрствуют ночью трояне, один убеждая другого420 Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои, Спят беззаботно и стражу троянам одним оставляют: Нет у людей сих близко ни жен, ни детей их любезных». Снова Долона выспрашивал царь Одиссей многоумный: «Как же союзники — вместе с рядами троян конеборных,425 Или особо спят? расскажи мне, знать я желаю». Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский: «Все расскажу я тебе, говоря совершенную правду: К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов, Там же лелегов дружины, кавконов и славных пеласгов;430 Около Фимбры ликийцы стоят и гордые мизы, Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян. Но почто вам, герои, расспрашивать порознь о каждом? Если желаете оба в троянское войско проникнуть, Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы;435 С ними и царь их Рез, воинственный сын Эйонея. Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, огромных; Снега белее они и в ристании быстры, как ветер. Златом, сребром у него изукрашена вся колесница. Сам под доспехом златым, поразительным, дивным для взора,440 Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекам Смертным, прилично носить, но бессмертным богам олимпийским. Ныне — ведите меня вы к своим кораблям быстролетным, Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколе Вы не придете обратно и в том не уверитесь сами,445 Правду ли я вам, герои, рассказывал или неправду». Грозно взглянув на него, взговорил Диомед непреклонный «Нет, о спасенье, Долон, невзирая на добрые вести, Дум не влагай себе в сердце, как впал уже в руки ты наши. Если тебе мы свободу дадим и обратно отпустим,450 Верно, ты снова придешь к кораблям мореходным ахеян, Тайно осматривать их или явно с нами сражаться. Но когда уже дух под моею рукою испустишь, Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам». Рек, — и как тот, у него подбородок рукою дрожащей455 Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по вые Острым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы: Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила. Шлем хорёвый они с головы соглядатая сняли, Волчью кожу, разрывчатый лук и огромную пику.460 Все же то вместе Афине, добычи дарующей, в жертву Поднял горe Одиссей и молящийся громко воскликнул: «Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы всегда на Олимпе К первой взываем, бессмертных моля! Но еще, о богиня, Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян!»465 Так произнес — и поднятое всё на зеленой мирике Царь Одиссей положил и означил приметою видной, Вкруг наломавши тростей и ветвей полнорослых мирики, Чтобы его не минуть им, идущим под сумраком ночи. Сами пустились вперед, чрез тела и кровавые токи.470 Скоро достигли идущие крайнего стана фракиян. Воины спали, трудом утомленные; все их доспехи Пышные, подле же их, в три ряда в благолепном устройстве Сложены были, и пара коней перед каждым стояла. Рез посреди почивал, и его быстроногие кони475 Подле стояли, привязаны к задней скобе колесницы. Первый его усмотрев. Одиссей указал Диомеду: «Вот сей муж, Диомед, и вот те самые кони, Кони фракийские, коих означил Долон умерщвленный. Но начинай, окажи ты ужасную силу: не время480 С острым оружием праздно стоять. Иль отвязывай коней, Или мужей побивай ты; а я постараюсь об конях». Рек он, — и сыну Тидееву крепость вдохнула Афина: Начал рубить он кругом; поднялися ужасные стоны Воев, мечом поражаемых, кровью земля закраснела.485 Словно как лев, на стадо бесстражное коз или агниц Ночью набредши и гибель замысля, бросается быстрый, — Так на фракийских мужей Диомед бросался могучий; Он их двенадцать убил. Между тем Одиссей хитроумный Каждого мужа, который мечом Диомеда зарублен,490 За ногу сзади схватив, выволакивал быстро из ряду, С мыслию той на душе, чтоб фракийские бурные кони Вышли спокойно за ним и невольно не дрогнули б сердцем, Прямо идя по убитым, еще не привычные к трупам. Но Тидид наконец до царя приступает, могучий;495 Реза третьегонадесять сладостной жизни лишил он. Царь тяжело застонал: у него сновидением грозным Ночью стоял над главой — Диомед, по совету Афины. Тою порой Одиссей отвязывал Резовых коней; Вместе уздами связал и из ратного толпища вывел,500 Луком своим поражая, бича же блестящего в руку Он захватить не помыслил с узорной царя колесницы. Свистнул потом Одиссей, подавая знак Диомеду. Тот же стоял и думал, что еще смелого сделать: Взяв ли царя колесницу, с оружием в ней драгоценным,505 Быстро за дышло увлечь, либо вынести, вверх приподнявши, Или еще ему более душ у фракиян исторгнуть? Думы герою сии обращавшему в сердце, Афина Близко предстала и так провещала Тидееву сыну: «Вспомни уже об отшествии, сын благородный Тидея!510 Время к судам возвратиться, да к ним не придешь ты бегущий, Если троянских мужей небожитель враждебный пробудит». Так изрекла, — и постигнул он голос богини вещавшей, Быстро вскочил на коня. Одиссей обоих погонял их Луком, и кони летели к судам мореходным ахеян.515 Тою порой соглядал не беспечно и Феб сребролукий. Он усмотрел, что Афина сопутствует сыну Тидея, И, негодуя, в великое войско троян устремился. Там пробудил он фракиян советника Гиппокоона, Резова родича храброго; с ложа он спрянул и, бледный,520 Видя лишь место пустое, где быстрые кони стояли, Вкруг на побоище свежем фракиян трепещущих видя, Громко взрыдал и по имени кликал любезного друга. Крик по троянскому воинству, страшная встала тревога; Быстро сбежались толпы и делам изумлялись ужасным,525 Кои враги совершили и к черным судам возвратились. Те же, когда принеслись, где убит соглядатай троянский, Бурных коней удержал Одиссей, бессмертным любезный; Но Тидид, соскочив и кровавые взявши корысти, В руки подал Одиссею и изнова прянул на коней.530 Тот их ударил; но кони покорные сами летели К сеням ахейским: туда их несло и желание сердца. Нестор, их топот услышавши первый, вещал меж царями: «Други любезные, воинств ахейских вожди и владыки! Правду я или неправду, но выскажу, сердце велит мне;535 Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает. Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный Тидея Так неожиданно гнали троянских коней звуконогих! Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали, Воины наши храбрейшие; в стане, встревоженном ими!»540 Не была старцем кончена речь, как явились герои; С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенный Их привечал и руками, и сладкими окрест словами. Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский: «Как, Одиссей знаменитый, великая слава ахеян,545 Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба проникли В войско троянское? или вам бог даровал их представший? Солнца лучам светозарным они совершенно подобны! Я завсегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь, Я не стою пред судами, хотя и седой уже воин;550 Но таких я коней не видал, не приметил доныне! Бог, без сомнения, в встречу явившийся, вам даровал их: Вас обоих одинаково любит как Зевс громовержец, Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада!» Сыну Нелея ответствовал царь Одиссей многоумный:555 «Сын знаменитый Нелея, великая слава ахеян! Богу, когда соизволит, и лучших, чем видите, коней, Верно, легко даровать: божества беспредельно могущи! Эти ж, старец почтенный, вновь пришлые в стане троянском Кони фракийцев; у них и царя Диомед наш могучий560 Смерти предал, и двенадцать сподвижников, всё знаменитых! Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай, Коего высмотреть ночью великое воинство наше Ныне же Гектор послал и другие сановники Трои». Так говорящий, за ров перегнал он коней звуконогих,565 Радостно-гордый, толпой окруженный веселых данаев. Скоро герои, пришед к Диомедовой куще красивой, Коней ремнями искусно разрезанных узд привязали К конским яслям, где и другие царя Диомеда Бурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей.570 Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавый Взнес, пока не устроится жертва Палладе богине. Сами же тою порой, погрузившися в волны морские, Пот и прах смывали на голенях, вые и бедрах; И когда уже всё от жестокого пота морскою575 Влагой очистили тело и сердце свое освежили, Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах. Так омывшись они, умащенные светлым елеем, Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине, Полными кубками, сладостней меда вино возливали.

Перейти на страницу: