Илиада. Одиссея

145 Спутники все на него собрались и канат отвязали;

Все на него собралися и, севши на лавках у весел,

Разом могучими веслами вспенили темные воды.

Был нам на темных водах провожатым надежным попутный

Ветер, пловцам благовеющий друг, парусов надуватель,

150 Послан приветноречивою, светлокудрявой богиней.

Все корабельные снасти порядком убрав, мы спокойно

Плыли; корабль наш бежал, повинуясь кормилу и ветру.

Я ж, обратяся к сопутникам, так им сказал, сокрушенный:

«Должно не мне одному и не двум лишь, товарищи, ведать

155 То, что нам всем благосклонно богиня богинь предсказала:

Все вам открою, чтоб, зная свой жребий, могли вы бесстрашно

Или погибнуть, иль смерти и Керы могучей избегнуть.

Прежде всего от волшебного пенья сирен и от луга

Их цветоносного нам уклониться велела богиня;

160 Мне же их голос услышать позволила; прежде, однако,

К мачте меня корабельной веревкой надежною плотно

Вы привяжите, чтоб был я совсем неподвижен; когда же

Стану просить иль приказывать строго, чтоб сняли с меня вы

Узы, – двойными скрутите мне узами руки и ноги».

165 Так говорил я, лишь нужное людям моим открывая.

Тою порой крепкозданный корабль наш, плывя, приближался

К острову страшных сирен, провожаемый легким попутным

Ветром; но вдруг успокоился ветер, и тишь воцарилась

На море: демон угладил пучины зыбучее лоно.

170 Вставши, товарищи парус ненужный свернули, сцепили

С мачты его, уложили на палубе, снова на лавки

Сели и гладкими веслами вспенили тихие воды.

Я же, немедля медвяного воску укруг изрубивши

В мелкие части мечом, раздавил на могучей ладони

175 Воск; и мгновенно он сделался мягким; его благосклонно

Гелиос, бог жизнедатель, лучом разогрел теплоносным.

Уши товарищам воском тогда заклеил я; меня же

Плотной веревкой они по рукам и ногам привязали

К мачте так крепко, что было нельзя мне ничем шевельнуться.

180 Снова под сильными веслами вспенилась темная влага.

Но в расстоянье, в каком призывающий голос бывает

Внятен, сирены увидели мимо плывущий корабль наш.

С брегом он их поравнялся; они звонкогласно запели:

185 «К нам, Одиссей богоравный, великая слава ахеян,

К нам с кораблем подойди; сладкопеньем сирен насладися,

Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец,

Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав;

Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав.

Знаем мы все, что случилось в троянской земле и какая

190 Участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян;

Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится».

Так нас они сладкопеньем пленительным звали. Влекомый

Сердцем их слушать, товарищам подал я знак, чтоб немедля

Узы мои разрешили; они же удвоенной силой

195 Начали гресть; а, ко мне подошед, Перимед с Еврилохом

Узами новыми крепче мне руки и ноги стянули.

Но когда удалился корабль наш и более слышать

Мы не могли уж ни гласа, ни пенья сирен бедоносных,

Верные спутники вынули воск размягченный, которым

200 Уши я им заклеил, и меня отвязали от мачты.

Остров сирен потеряли мы из виду. Вдруг я увидел

Дым и волненья великого шум повсеместный услышал.

Выпали весла из рук у гребцов устрашенных; повиснув

Праздно, они по волнам, колыхавшим их, бились; а судно

205 Стало, понеже не двигались весла, его принуждавшие к бегу.

Я же его обежал, чтоб людей ободрить оробелых;

Каждому сделав приветствие, ласково всем им сказал я:

«Спутники в бедствиях, мы не безопытны; всё мы сносили

Твердо; теперь же беда предстоит не страшнее постигшей

210 Нас, заключенных в пещере свирепою силой циклопа.

Мужеством, хитрым умом и советом разумным тогда я

Всех вас избавил; о том не забыли вы, думаю; будьте ж

Смелы и ныне, исполнив покорно все то, что велю вам.

Силу удвойте, гребцы, и дружнее по влаге зыбучей

215 Острыми веслами бейте; быть может, Зевес покровитель

Нам от погибели близкой уйти невредимо поможет.

Ты же внимание, кормщик, удвой; на тебя попеченье

Главное я возлагаю – ты правишь кормой корабельной:

В сторону должен ты судно отвесть от волненья и дыма,

220 Видимых близко, держися на этот утес, чтоб не сбиться

Вбок по стремленью – иначе корабль, несомненно, погибнет».

Так я сказал; все исполнилось точно и скоро; о Скилле ж

Я помянуть не хотел: неизбежно чудовище было;

Весла б они побросали от страха и, гресть переставши,

225 Праздно б столпились внутри корабля в ожиданье напасти.

Сам же я, вовсе забыв повеление строгой Цирцеи,

Мне запретившей оружие брать для напрасного боя,

Славные латы на плечи накинул и, два медноострых

В руки схвативши копья, подошел к корабельному носу

230 В мыслях, что прежде туда из глубокого жадная Скилла

Бросится лога и там ей попавшихся первых похитит.

Тщетно искал я очами ее, утомил лишь напрасно

Очи, стараясь проникнуть в глубокое недро утеса.

В страхе великом тогда проходили мы тесным проливом;

235 Скилла грозила с одной стороны, а с другой пожирала

Жадно Харибда соленую влагу: когда извергались

Воды из чрева ее, как в котле, на огне раскаленном,

С свистом кипели они, клокоча и буровясь; и пена

Вихрем взлетала на обе вершины утесов; когда же

240 Волны соленого моря обратно глотала Харибда,

Внутренность вся открывалась ее: перед зевом ужасно