Ильин день. Сборник

Галина злобно отвечала: – Ушла бы давно, да некуда! Квартиры нет и эту двушку без лифта, на четвертом этаже, разменять на две квартиры однокомнатные не представляется возможным, а жить в коммуналке с соседями она не согласна, если Илья возьмет дочь к себе.

На этом привычная ночная перебранка заканчивалась и Илья спокойно засыпал, вспоминая теплые объятия Анны и сердечные разговоры с ней, моментально чувствующей малейшие изменения в его настроении и всегда находящей повод похвалить Илью за мысль, поступок или просто – как любимого мужчину.

От встреч и утешений с любимой женщиной Илья воспрянул из угнетения чувств, в котором пребывал все последние годы, что немедленно отразилось и на работе: он стал проявлять инициативу в делах, которые ранее делал равнодушно, проявлял инженерную смекалку и знания и даже начал почитывать книги по специальности, чтобы сделаться лучшим специалистом.

С началом учебы сына Анны в школе встречи любовников проходили с утра и до обеда, когда мальчик, по имени Андрей, возвращался из школы. Илья оформил себе, раз в неделю, административное освобождение от работы до обеда, а после встречи с Анной, возвращался и делал всё, что нужно, задерживаясь по необходимости. Анна поступала также, отпрашиваясь с работы в своём НИИ, на весь день, чтобы после ухода Ильи заняться домашними делами.

О своих делах он всегда делился с Анной и находил у неё неизменную поддержку и одобрение. Изменения в отношении Ильи к работе вскоре были замечены начальством и, примерно через год отношений с Анной, он был назначен начальником технического бюро в цеху, что существенно сказалось и на его зарплате, и на его положении, поскольку все сотрудники и рабочие теперь называли его не просто Ильей или инженером, а величали Ильей Николаевичем, что было заслужить совсем не просто у пожилых рабочих.

Анна, обретя мужское плечо, пусть на краткие мгновения встреч, успокоилась душевно и телесно, смирилась с участью женщины, делившей мужчину с другой женщиной, и никогда не выказывала недовольства или желания переменить что-то в этих отношениях, полагая, видимо, что время само расставит всех по своим местам.

Иногда Илья, пригревшись возле Анны после плотских утех, начинал размышлять вслух, как бы им устроить свою жизнь вместе, но чтобы при этом не пострадали их дети, но ничего путного из этих размышлений не выходило: при любом обороте дел кто-то из детей обязательно оказывался пострадавшим. Если бы Илья уходил в Анне, то он оставлял свою дочь, которую Галина ему никогда не отдаст, и будет он воспитывать чужого ребенка, бросив своего, а других вариантов быть вместе с Анной, просто не существовало.

Вот если бы с Галиной произошел какой-нибудь несчастный случай, и она исчезла, то судьбы Ильи и Анны устраивались бы лучшим образом: Анна тактично и умело воспитала бы дочь Ильи вместе со своим сыном, внушив детям, что Илья и есть их общий отец.

Но несчастного случая с Галиной не предвиделось, и Илья старательно расстраивал свои отношения с Галиной, чтобы она присмотрела себе другого мужчину на стороне и ушла бы к нему, ради чего Илья готов был оставить им свою квартиру и перебраться на жительство к Анне, разумеется, вместе с дочкой. Ему были известны истории, когда мать бросала детей ради любовника. Да что там говорить, если схожую историю описал Лев Толстой в своем романе «Анна Каренина», где Анна одна ушла к любовнику Вронскому, поскольку муж не отдал ей сына.

Илья, раза два-три, при очередном раздоре с женой, когда он уклонялся от исполнения мужских обязанностей и нарывался на оскорбления от неё по поводу своей мужской несостоятельности, говорил ей в сердцах: – Если я не могу с тобой сожительствовать по причине мужской несостоятельности, как ты говоришь, то найди себе утешение на стороне – я препятствовать твоему прелюбодеянию не буду, а если ты, заведя любовника, уйдешь к нему, то будет только лучше всем нам.

– Ишь, размечтался, чтобы я ушла к другому, и освободила место для твоей любовницы, которая по всем приметам завелась у тебя уже давно и тем отвадила тебя от меня. Не дождешься! Мужика я может, и заведу для себя, но дочь тебе не отдам – так и знай.

И от угрозы развода, Галина переходила к слезам, проклиная сквозь слезы и Илью, и неизвестную ей женщину, и свою несчастную жизнь с мужем-изменщиком. От женских слез Илья съеживался, чувствуя свою вину перед этой чужой ему женщиной, которая так и не стала ему женой, потому что не пожелала или не смогла понять его мысли и чувства, приспособиться к нему душой и телом, а лишь постоянно унижала его мужское достоинство и его самолюбие, доведя дело до полного разрыва отношений, несмотря на наличие общего ребенка.

Дочь, подрастая, начала понимать отношение матери к отцу и неизменно занимала сторону матери, постепенно перенимая от матери поступки, характер и манеру поведения с отцом. Но даже такую, отчуждавшуюся от него дочь, Илья не решался оставить ради любимой женщины, каковой, уже давно, он считал Анну.