Илиниум

– Здесь по мелочам. – Она взяла лист бумаги и перо, и начала что-то записывать. – С тебя зеркало, вино и свечи, пять штук. Остальное я куплю в деревенской лавке. – Она посмотрела на меня, ее глаза сверкали в предчувствии исполнения невиданного обряда, не удивлюсь, если она будет делать это впервые. – Я буду у тебя на закате, предупреди стражу, что я приду.

– Договорились. – Я улыбнулась и обняла ее. – Спасибо!

Я ждала около получаса, прежде чем в дверь постучали, и стража не сказала, что ко мне явилась Актиулина. Я просила ее войти. Я заранее все подготовила. На дубовом столике, стояли пять свечей, круглое зеркало в золотой оправе и кувшин с вином. Я специально попросила растопить камин, так как огонь получить самостоятельно, у меня не всегда получалось, а свечи зажигать нужно.

Актиулина вошла в покои, с корзиной в руках, на ней была длинная, белая тога, подол, которой испачкался в траве. Где она лазила?

– Все готово? – Нетерпеливо спросила я. Она кивнула и улыбнулась.

В корзине оказалось много всего: кувшин с молоком, медный медальон с изображением Гермеса, букет непонятных цветов, единственное растение, которое узнала, была мята, от нее веял, приятный аромат. Два маленьких камешка – янтарь и бирюза. Кусок мела и две глиняные чашки. Я с интересом перебирала содержимое, на дне лежали два листка бумаги с заклинанием, на древнем языке.

– Я была бы признательна, если бы ты перевела мне содержимое, я могу прочитать, но не понимаю смысла. – Смущенно попросил Актиулина.

– Как же ты поняла, что это нужное заклинание? – Удивилась я.

– Та книга полностью написала на вальсарийском языке, а заклинания, автор видимо предпочел не переводить, оставив на древнем.

Я взяла листок и принялась разбирать непонятный почерк Лины.

Там было написано : Виндо ари Гермес ху ахо даргоне облода ху ахо гоа биса льято.

– Здравствуй бог Гермес, мы к тебе с уважением, скажи нужное для нас знание, благодарим за помощь. – Я почесала затылок. – Ну это если дословно.

– Спасибо, а то я сначала поняла только про Гермеса. – Рассмеялась Лина. – Приступим?

Через полчаса мы были готовы исполнить обряд. Начертили круг, Актиулина уверила меня, что он с легкостью отмоется, с пола моей комнаты. Внутрь поставили четыре свечи, образовывая квадрат внутри круга, одну поставили в центре, напротив зеркала, в миски налили вино и молоко, рядом с молоком положили бирюзу, а с вином – янтарь.

– Нужно сесть внутрь. – Сказала я.

– Для начала, нужно окурить комнату, – Лина поднесла пучок травы к огню, тот загорелся, но в тут же потух и стал медленно тлеть, выбрасывая клубы дыма в потолок. Комната погрузилась в синюю дымку, я закашлялась и попросила Лину прекратить, но она запротестовала, сказав, что шалфей должен гореть, до окончания обряда. Мне оставалось лишь покорно согласиться.

Мы прочитали заклинание, пять раз, следовало лишь три. Я разочарованно положила лист на пол и вышла из круга.

– Не работает!

– Не все сразу, Доротея, успокойся, давай попробуем еще.

– В книге написано, что молоко должно стать голубым, а вино золотистым, это значит, бог услышал нас. Оно голубое? – Я взяла миску и чуть ли не в нос ткнула Лине. – Это проклятое молоко белое! Не сработало! – Потом я одумалась и пробормотала. – Извини. – Я пришла в себя и поставила миску на место. Актиулина невозмутимо сидела на своем месте.

– Может тебе засиять? – Она закусила губу. – Ну, в смысле, может тогда Гермес поймет, что к нему обращаются не простые смертные?

– Мне кажется это все безнадежно.

Мы просидели, молча около двадцати минут. Актиулиа хотела помочь мне с уборкой, но я настояла, что смогу сама со всем справиться. Нехотя, она уступила и оставила меня одну. Когда за ней захлопнулись двери, я подбежала к балкону и распахнула его двери, в комнату ворвался сильный порыв ветра.

– Эол? – Крикнула я в пустоту. Ответа не последовало. Я села на корточки и втянула в себя вечерний запах заката. Может мне кажется, а может так и есть. Но у каждого времени суток, свой запах. Закат – это сладкий запах свежести и покоя. Я хотела, чтобы он поделился со мной своей безмятежностью. Мне хотелось успокоиться, но этого не произошло. – Где ты? – Без сил прошептала я. Эол всегда приходил, когда я звала, но не сейчас, что если он уже погиб? Я взглянула на татуировку, она все так же, как клеймо, уродовала мою руку. Она не пропала, значит – Ламия жива. Я закрыла лицо руками и слезы сами полились из моих глаз. Сейчас я как никогда беспомощна, я в неведенье, я вытерла рукой слезы, хоть бы Эол не пострадал.

Глава двадцать девятая

– Повелитель просил вам передать это. – Майя протянула мне корзину. Она была плотно закрыта темной тканью. Я не впускала ее в свои покои и говорила через щель в дверях. Я еще не успела прибраться после обряда.

– Спасибо. – Поблагодарила я, уже начав закрывать дверь.

– Это еще не все. – Она огляделась по сторонам. – Вам послание, – прошептала она, протягивая мне сверток бумаги.

Неужели от Эола? Я выхватила письмо и судорожно начала читать.