Илион. Город и страна троянцев. Том 2

У меня не хватает смелости искать истоки египетского происхождения имени Данай, пользуясь тем методом, который так популярен сейчас у многих ученых; однако я не могу умолчать о том факте, что среди областей и племен, ближайших к морскому побережью Ливийского нома, фигурирует имя Теханну, Тханну, которое должно было быть известно вплоть до эпохи Птолемея, поскольку этот автор ясно говорит в своем перечислении областей, номов и городов на западной стороне Дельты: «Область Мареи у моря зовется Тайнеей или Тенеей». Если смотреть с этой точки зрения, то борьба за власть между двумя братьями – Данаем и Египтом (то есть между ливийской и египетской расой), отраженная в греческой легенде, имеет глубокое историческое значение. Далее, мы знаем из египетских монументальных памятников, что при Минепте II (Менефтес, ок. 1300 до н. э.)[434*], сыне царя Рамсеса II, произошло широкомасштабное переселение; западная территория Дельты[435] первой почувствовала на себе давление из Ливии: ее ближайшая пограничная область, которая лежит вдоль морского берега, охватывала землю и страну Теханну, или Техенну (вставленные гласные e и a сомнительны, поскольку их приходится восполнять). Название Теханну, которое также пишется просто Техан или Тхан, которое здесь появляется второй раз в более широком смысле, – чисто египетского происхождения и, видимо, связано с египетским корнем thn («сверкать, блистать, вспыхивать, лучиться») (ср. коптское (она), «молния»); отсюда мы также находим название thn как обозначение камня, согласно Лепсиусу – желтого топаза, хотя последнее объяснение не бесспорно. Египетское thn, перенесенное на другую, более крупную территорию, тут же напоминает нам греческое название Мармарика (Μαρμαρικὴ), которым обозначался регион, находившийся непосредственно к западу от Ливийского нома и во время географа Птолемея образовывавший отдельный независимый ном, принадлежавший Египту. Точно так же, как египетский корень thn, так и греческое μαρμαίρω, μαρμαρίζω обозначает «сверкать, блистать, искриться, сиять», отсюда производные μαρμάρεος («сверкающий, сияющий»), μάρμαρος («сияющий камень, мрамор») и, добавим теперь, Μαρμαρικὴ, в смысле, относящемся к блеску и сиянию этого региона, который состоит из блестящего, сияющего известняка.

Примем ли мы связь греческого Даная с именем более крупного региона (Мармарики) или меньшего (Ταινεια, Τενεια), именуемого в памятниках Тхн, ливийское местоположение обоих остается столь же достоверным, как и ливийское происхождение самого царя Даная. Древние верили в правдивость известия о том, что он научил аргивян, помимо всего прочего, строить более крупные и удобные корабли и копать колодцы (мы можем вспомнить цистерны в Ливии – стране засухи), и это может лишь еще более убедительно подтвердить возможность такой связи; еще более в пользу ее говорит то обстоятельство, что Данай притязал на Аргос, доказав свое происхождение от Инаха, то есть отца Ио – ливийской Исиды, Коровы-Матери Эпафа-Аписа.

Сравнение египетского и греческого рассказов, касающихся почитания коровы и богини с коровьей головой, каковы бы ни были имена и местные представления о ней в Греции и Египте, приводит к следующему результату.

Корова (ahe) под особым мифологическим именем Гор-Сеха или Сеха-Гор считалась на ливийской стороне Египта – от оазиса То-Ахе (то есть Земли Коровы, в наше время – Фарафра) до морского берега – живым символом богини Исиды; и ее почитали там в городах и святилищах под тем же именем. Она представляет собою превращенную Исиду, которая в этом облике пыталась скрыться от преследований Сета, злого демона египетского пантеона. Область ее скитаний – это Ливия и Ливийская пустыня в узком смысле этого слова. Ее дитя, Гор, будущий Осирис-Серапис, является скрытым под видом быка, Хапи-Аписа-Эпафа. В Ливии местом ее почитания был город Апис вблизи озера Мареотиды. Коровоголовая (boopis) Исида, или каким бы ни было ее местное название, или же Исида с рогами коровы и диском луны между ними на ее голове – стандартные формы египетских идолов, происхождение которых восходит к древнейшим временам египетской истории. Связь этих форм с Герой-Ио как в идее, так и в изображении несомненна и происходит из общего источника, который зародился на почве ливийской стороны египетской Дельты – на той территории, которая в самые древние времена истории фараонов стала свидетелем активных связей с зарубежными странами как по морю, так и по земле[436].

Какие бы то ни было связи греческой γλαυκωπις, эпитета гомеровской Афины, с египетскими изображениями должны быть отвергнуты. Египтяне считали сову птицей, приносящей несчастье; и никакое божество, будь то мужское или женское, не имеет головы этого животного.

Приложение IX Троя и Египет Профессор Генри Бругш-бей