Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей

Бог, через пророка Исаию, угрожает развращённому народу Израильскому погублением его и опустошением Палестины Ассириянами, говоря: "О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его – Моё негодование! Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах. Но он не так подумает и не так помыслит сердце его; у него будет на сердце – разорить и истребить немало народов" (Ис. 10:5–7). Здесь ясно показывает Бог, что не воля царя ассирийского, но Его святая воля исполняется Ассириянами. Он называет их орудием гнева и бичом негодования Своего на беззакония Израильтян и следовательно себе самому приписывает их наказание: "Я послал их", говорит Он, "взять у них добычу и усмирить непокорных Мне и сильно надмевающихся в уме своём", ибо они отвергли веру в Единого Бога, и почтили идолов языческих безумными и жестокими обрядами и жертвами. Сам же царь Ассирийский (приводя в исполнение волю Божью) иначе будет думать, а именно, что совершает это он по собственной своей воле, и не образумится, но устремится на убийство и конечное истребление народов, однако же, послужит он Моей воле. Когда же войной Ассириян накажу я людей Моих, исправлю их – о! Тогда горе жезлу тому, горе Ассириянам, всех их, как ненужное орудие брошу в огонь на сожжение. Равным образом смотреть следует и на другие праведные наказания, попускаемые на нас от Бога за наши неправды.

Римский император Тит, при осаде Иерусалима, сам, лично обходя его стены и видя рвы, наполненные трупами мёртвых людей, льющуюся кровь изувеченных и растерзанных тел, тяжко вздохнул и, возведши глаза и руки к небу, сказал: "Боже милостивый! Не моё это дело!".

Восставать на причину бедствия – не значит мешать Божьей воле

Спросит нас кто-либо: если верно, что все бедствия постигают нас по воле Божьей, не напрасно нам противиться Его святой воле?

Тщетно употреблять лекарства в болезнях, зачем вести вооружённые полки против нападающего неприятеля, почему добровольно не подносим ему ключей от крепостей наших, и не пускаем его охотно в нашу отчину для нашей погибели, почему не подражаем блаженнейшему архиерею Луппу, который приветствовал Аттилу такими словами: "Приветствую тебя, Аттила, бич Божий!". Отвечаю спрашивающим меня об этом словами Апостола Павла: "не мудрствовать (о таких предметах) паче, еже подобает мудрствовать, но мудрствовать в целомудрии (т. е. не по понятиям мира сего, но по смиренному разумению и рассмотрению высшего порядка Промысла"; ср. Рим. 12:3[7]). В духе этого целомудрия постараемся разрешать наши недоразумения и мнимые противоречия.

Что разорительные войны и прочие беды происходят не без воли Божьей, дело ясное. Но отсюда не следует ещё, что не следует вооружаться против врагов, считая это противодействием воле Божьей. Богословы-схоластики различали две стороны воли Божьей: 1) воля знамения, 2) воля благоволения.

О воле знамения не стану распространяться; достаточно нам и того, что уже сказано о ней выше.

Совершенно иначе нужно думать о воле благоволения Божьего: пока продолжается сам факт её, мы не можем знать подлинного намерения Божьего о нас, а узнаем уже впоследствии о нём.

Объясним это на примере болезни. По какой бы причине ни началась она, нет никакого сомнения, что на то была воля Божья. Однако же больному не известно намерение Божье о времени продолжения его болезни, а потому не воспрещается больному прибегать к различным средствам исцеления себя от болезни. Когда же он, после употребления многих врачующих средств, не получит выздоровления, то может быть уверенным, что на то есть воля Божья, чтобы ему терпеть продолжительную и тяжкую болезнь.

Так смиренно рассуждай каждый болеющий брат, что Богу ещё угодно продержать тебя в болезни. Но так как ты не знаешь, имеет ли Бог намерение, чтобы ты страдал до смерти, то безгрешно можешь прибегать к средствам врачевания для получения здоровья или хотя бы для получения облегчения. Безгрешность врачевания доказывается и тем ещё, что если Богу неугодно возвратить тебе здоровье, то Он может лишить всякое средство врачебной его силы.