Илька из Закустовки (СИ)

— Может, и повезло. Это как посмотреть, конечно, — пустился он в рассуждения, причмокивая от сладких воспоминаний. — Учиться вот точно придется хорошо, кикимора ему спуску не даст, если что! Да и муж у нее не простой демон, аристократ какой-то. Воспитывать будут, это точно! Но опять же и выгода есть. Бедствовать да на стипендию рассчитывать Хмышову не надо теперь, не то что нам.

У Ильмары от такого непрозрачного намека на их нищенское по меркам академии положение аж сон слетел. Она сразу вспомнила цены в местных магазинах и наряды некоторых поступающих девиц. Даже у простодушной и приятной в общении Гульсии платье, похоже, стоило как весь Илькин гардероб.

— Вот умеешь ты, Гремка, настроение испортить! — нахмурилась девушка, сев на кровати и сердито глянув в сторону развалившегося колючки. — Я же не виновата, что у меня родня небогатая! Там таких, как я, тоже, наверное, немало будет.

— Будет-то будет, — метаршигл перевернулся на пузо и, сложив лапки, умостил на них голову, — но у них нет такой звучной фамилии. У тебя еще и репутация братцев в отличие от них имеется. Поэтому…

Он сделал паузу и хитро прищурил кругленькие пуговки черно-красных глазок.

— Поэтому советую тебе подружиться с этим Нарьяном, да и с Гульсией тоже. У Нарьяна родня в академии, а девчонка к боевикам попадет. Вольтецкий вот опять же не так прост оказался…

Глубокомысленное выражение на пухлой мордочке метаршигла с моноклем в одном глазу и его рассуждения об Илькиных перспективах девушку насмешили.

— Грема, ладно Дерек, он сам со мной подружился. А Хмышову-то я зачем? У него теперь связи и положение, да и Гульсия на боевом себе таких же подруг отыщет.

— Дурында ты, Илька. — Шуршегрем зевнул, показав крупные желтые резцы, и прикрыл глаза, демонстрируя, что девчонка его утомила. — Нарьян сирота, и его сейчас отвергнут, завидуя, те, кто без денег и связей, а элита не примет, считая недостойным выскочкой. Надо брать парня, пока не озлобился. А пухляшка Гульсия с ее наивными глазками для девиц с боевого просто позор факультета! Надо же ей кому-то плакаться. В общем, слушай мудрого колючего Гремушку, и, может, учеба здесь не станет для тебя жутким фронтирским болотом. К тому же я тут узнал кое-что…

И, не договорив, наглая подушка для иголок всхрапнула.

— Грема?! Грема! Что узнал-то? — Любопытство Ильки, конечно, было не таким большим, как у питомца, но тоже имелось. А такие недосказанности просто выводили ее из себя.

— Не скажу пока. Спи! — Гадский метаршигл, испытывая ее терпение, чуть приоткрыл один глаз, но, увидев, что рука Ильмары тянется к стоящей за шторкой дурацкой конструкции из кочерги и ухвата, поспешил пробурчать: — Я пока не уверен… Вот поступишь — сходим в библиотеку, и тогда уже точно все узнаешь. Спи, а то еще на распределении заснешь. Вот позору-то будет! На весь год вперед. И кстати, там праздник должен быть. Для первокурсников. Бал какой-то. Лучше про него думай и Дерека!

Илька, уже схватившая перевязанный накрепко лентами печной инвентарь, упакованный дома в запале, поставила его на место.

— А Дерек-то тут при чем? И не пойду я на бал, мне надеть нечего.

Шуршегрем, не выдержав, подскочил на коротенькие лапки и потрусил к ее кровати.

— Вот, Иль, зачем тебе мозги, если ты их по назначению не используешь? — ворчливо осведомился он. — Первокурсники туда в парадной форме приходят, форму тебе выдадут! А Дерек может тебе с прической помочь, да и потанцует с тобой, наверное, чтобы стенку не подпирала, как никчема какая-то. Кавалер — это на балу-то первое дело! Твоя маменька так говорила, когда с соседкой какую-то книжку обсуждала про любовь, типа той, по которой тебе имечко выбрали. — Он захихикал и, гордый выполненной миссией «утешь ехидно и с подковыркой», вернулся на облюбованный коврик у кресла.

— Спи уже. Завтра с остальным разберемся! Надо еще сообразить, у кого завтрак выпросить. Пока нам везло забесплатно, — подкинул он еще одну мысль, заставив Ильмару вспомнить о тощем кошельке с маленькой горсткой монеток, что сунула мать.

— Вот ты паразит! И как после такого уснешь? — Илька гневно зыркнула в сторону питомца, но тот уже похрапывал и причмокивал, моментально провалившись в сон.

Озадачь других проблемами и спи спокойно. Этот девиз можно было бы выбить на гербе метаршигла, если бы он у зверя был.

Утро, как и прошлое, началось с того, что в дверь их комнаты бодро заколошматили кулаками.

Встрепанная Ильмара, завернутая в одеяло, вытаращенными глазами уставилась на носатого Нарьяна Хмышова, который окинул взглядом босые ступни, торчащие из-под одеяла, и неожиданно смутился, став оранжеватым.

— Э-э-э, подруга, ты это… — промямлил он, пытаясь скрыть смущение, — колючего своего позови. Пока ты марафет наводишь, мы с ним дела обсудим.

Опешившая от такой прыти Илька не знала, что и сказать, только оглянулась в комнату, где Шуршегрем, уже покинув свой коврик, топал к двери.