Илька из Закустовки (СИ)

— Может, можно как-то срезать этого жука, — вторила ей Гульсия и тут же выпустила локоть парня из рук, поскольку недовольный ее версией дальнейших действий эйши чуть не ужалил толстушку за палец.

Хмышов тоже поднялся с травы, но не затем, чтобы помогать куда-то тащить бытовика. Носатый хитрец точно знал, что мужское упрямство так не переломишь.

— Да отстаньте от него. Не помирает пока — и ладно. Пра…бабка моя наверняка уже про все это знает, и та фея с крылышками тоже. С ними же такой мужик ходил, который тоже типа фея, но раньше черепушкой висел. Я такое про него слышал, что он прямо дух бывший, а теперь вона какой, но дело не в этом. — Почесав левое оттопыренное ухо, Нарьян прищурился на Дерека. — Все равно и целитель его найдет, и артефактор, и пустошник не оставит все просто так. Мне вот больше интересно, в чем тут соль с этим скорпионом, зачем он переполз и почему именно он. У пустошников, говорят, они какие-то разные. К тому же мы хотели обсудить, как завтра в гости пойдем к фее, а еще колючий что-то там бубнил про «великое таинственное место».

— Между прочим, — Шуршегрем, который дулся из-за того, что все внимание досталось не ему, а Дереку, важно напыжился, понимая, что наконец получит свою минуту славы, — я, в отличие от вас, раздобыл крайне важную информацию, и она даже, вероятно, может помочь в проблеме с эйши. А возможно, если будете меня слушаться, мы станем героями академии. Братцы твои искали и не нашли, а мы им нос утрем. Только вот есть несовпадения, и потому надо посоветоваться…

Ильмара после резонного маленького спича Нарьяна поняла всю тщетность попыток сдвинуть с места упрямого парня, когда он этого не желает, и вернулась на лавочку под деревом. Сейчас она сидела, поджав одну ногу, покачивая второй и пытаясь понять, о чем толкует ее игольчатый питомец, надуваясь от важности и поблескивая моноклем.

— Ой, правда? — Гульсия засияла улыбкой, и ее и так круглые глазки расширились от любопытства, став еще круглее и больше. — И ты нам сейчас все расскажешь? Мы тогда станем самыми-самыми? Мы все?

У пухленькой, как сдобная булочка, темноволосой боевички было одно несомненное достоинство. Девушка моментально переходила из одного состояния в другое. Стоило появиться чему-то более значимому, новому и интересному, как ее настроение кардинально менялось. Такая легкость характера не всем пришлась бы по нраву, и, возможно, казалось, что малышка Гульсия крайне легкомысленная особа, раз не в состоянии долго переживать, печалиться или радоваться. Зато такое свойство характера самой студентке Излуцкаш сэкономило множество нервных клеток, а еще, как считали преподаватели на боевом факультете, открывало перед ней блестящие перспективы, если боевичка научится сама управлять переключением эмоционального фона в нужный момент.

Сейчас Гуля подалась вперед, с жадным нетерпением ожидая приоткрытия завесы страшной тайны, как ожидали, впрочем, и все остальные, кто-то с легким интересом, а кто-то даже с небольшой дозой здорового скептицизма.

Но Грема не был бы собой, если бы, напустив тумана, тут же не развернулся бы на сто восемьдесят градусов и обломал все надежды окружающих, не желая говорить в столь ненадежном для раскрытия тайн месте.

— Вот в фейский мир пойдем, тот, с комендантшей феей, там и поговорим, а здесь… — Его крошечные черненькие глазки обшарили взглядом обступившие место сбора кусты, — неизвестно, кто может услышать, а услышав — попытаться отнять, а отняв — присвоить то, что нам самим надо! Вот!

— Короче, колючий ничего не скажет, Дерек к целителю не свалит, — хмыкнул полугоблин. — Тогда до завтра. Встретимся у дверки в тот мир рядом с кладбищем. У меня еще чистописание на две страницы не сделано, а профессор Луо настолько придирается к каждой закорючке, что гномы у него в роду точно строем по биографии прошлись, хоть он и фрогон.

— С-синяки! — тут же зашипел Цас Гульсии. — Дерек, с-скажи ей!

А Илька отметила, что сумерки сгущаются, и вспомнила, что завтра еще будут новые предметы, а серый камень-голыш, вместо того чтобы светиться и послушно парить в воздухе, так и лежит в кармане. Поэтому она тоже решила заняться более прозаичными и необходимыми делами, раз все такие упрямые, молчаливые и таинственные.

И хорошо, что Шуршегрем, попыхтев из-за того, что никто ничего не стал у него выпытывать и уговаривать его сказать хоть что-нибудь, отправился провожать хозяйку. Первым, что Илька увидела, зайдя в комнату, была лежащая ничком на кровати Эрлена, уткнувшаяся лицом в подушку. На спине девушки, словно крупный хорлов, которых любили держать в амбарах гномы для защиты от зубогрызиков, свернулась белесая, светящаяся бледным светом поганка.

Глава 24. О том, что многое видится по-разному, и об обидных несправедливостях