Иллэя

– Тук-тук, кто в теремочке живёт? – весело сказал я ДУСу, войдя в шлюзовую камеру, – а прижми-ка меня к полу, милая.

– С удовольствием, дорогой, – ДУС подыгрывал мне, и это помогало переживать стрессовую ситуацию.

После обследования поломки, я приступил к созданию отчета в бортовом журнале, которым занимался до отбоя, периодически перешучиваясь с ДУСом и отгоняя от себя мрачные мысли. Уже, будучи в кровати, я включил какую-то старую комедию и смотрел её, пока не уснул. Несмотря на все мои старания, спал я плохо и обдумывал передрягу, в которую попал.

В последующие дни я занимался исследованием новой планеты, смотрел любимые фильмы, много читал, как научную, так и художественную литературу. К концу второй недели я уже почти успокоился, приближаясь к неизвестному миру. Мои исследования всё больше убеждали меня в возможности пережить там шестнадцать с лишним лет. Но уж больно мне не хотелось терять эти шестнадцать лет жизни в этой дыре под самым носом от дома. И тут меня осенило, всё это время я надеялся на успешную передачу сигнала бедствия в подпространстве и не продублировал его в обычном пространстве. Я, как болван, готовил план «Б», чтобы проторчать здесь ближайшие шестнадцать лет, а ничего для своего спасения ещё не сделал. Точно, болван, недоумок! Кто знает, может при плохом развитии событий спустя шестнадцать лет мне не хватит этих самых двух недель. И я, не дождавшись помощи, сгину в этом чужом мире. От этой мысли я так расстроился, что мне пришлось даже принимать успокоительные препараты.

Приняв успокоительные, я составил несколько вариантов сообщений, с указанием своих координат, причин вылета из подпространства и параметров новой планеты. Составив эти сообщения, я попросил ДУС отправлять их по очереди с интервалом одна минута в направлении Солнца всё оставшееся время до прилёта к планете. Солнце было позади корабля, и я иногда ходил в колпак и смотрел на эту тусклую звёздочку в чёрной ледяной пустоте Вселенной.

Темнушка, так я назвал планетку, всё приближалась. Я не обнаружил никакой электромагнитной активности ни на её поверхности, ни вокруг неё. Из чего сделал вывод об отсутствии развитой цивилизации. Жизнь на планете явно была, и это возбуждало во мне любопытство. В телескоп видны были обширные заросли каких-то растений тёмно-бордового цвета. Открытых водоёмов было очень много, но они были весьма маленькие. На Темнушке была единая суша и множество рек, озёр, но не морей. Этот мир существенно отличался от Земного. Почва была тёмно-серая, судя по спектральным анализам, имеющая в составе большое количество серебра. Год на Темнушке длился всего около двухсот пятидесяти земных суток, но это было абсолютно ненужная информация, потому что смены времён года там не было. Ось вращения Темнушки была строго перпендикулярна плоскости орбиты. А вот сутки на планете были вдвое дольше земных, поэтому поверхность днём сильно нагревалась, а ночью весьма сильно остывала. Однако даже при таких колебаниях температуры было достаточно комфортно. Днем на экваторе было до сорока градусов, а ночью температура понижалась местами почти до нуля, но не ниже. Может быть, были и иные температурные колебания, но я подлетал к планете сбоку и видел её в виде половинки головки сыра и имел возможность исследовать только темную и светлую половинки.

Глава.

Нежная жёлто-оранжевая заря занималась на востоке, а пара Близнецов клонилась за горы на западном, ещё темном небе. Воздух был прозрачен и свеж после ночи. Земля, потемнела от выпавшей влаги и стала тёмно-серой с оттенком синевы. Капельки росы, разбросанные повсюду, весело посверкивали разными цветами в лучах заходящих Близнецов. Вокруг была абсолютная тишина. Ни дуновения ветерка, ни шороха, ни единого движения. Эта часть земли иллэев готовилась к новому длинному дню, хорошо отдохнув прохладной ночью в мягком свете бело-красных Близнецов.

Вот первый зелёный луч солнца стремительно прорезал утреннюю предрассветную зарю, и край ярко-оранжевого диска показался над горизонтом. Этот первый солнечный луч нового дня осветил большую долину Энта между кольцевых гор. Тёмные горы окружали эту долину в виде гигантской вытянутой подковы. Разрыв горной гряды был обращён на восток, и каждый новый день первый солнечный зелёный луч играл по отдохнувшей и выспавшейся долине. Он заставлял мельчайшие капельки чистой росы рассыпать искры преломлённого света. Он скользил по верхушкам деревьев с тёмно-бордовой листвой, а их бархатистые листья переливались от этого сине-розовым цветом. Этот озорной лучик гладил холмы, подсматривал в озёра и заглядывал в круглые хрустальные окна прелестных тёмно-серых домиков, пробуждая их обитателей.