Иллюминаты. Ловушка и заговор

Мы говорим об интернационализме. Это анахронизм: иллюминаты XVIII века говорили космополитизм, а это весьма разнородное явление. В чистой синекдохе «cosmopolites» означает «всемирный» и относится в равной степени, во-первых, к социализму и коммунизму, а во-вторых — к либеральной стороне того, что сегодня мы называем глобализацией. Космополитизм иллюминатов делится на два непримиримых течения, каждое из которых мечтает захватить власть над всем миром: дедушка Ленин и дядя Сэм; и Восток против Запада. А посередине — вечные мы. Эти общества, стремящиеся управлять как деньгами, так и душами, неизбежно смешиваются.

Рассматривая истории предвестников иллюминатов, мы с удивлением обнаружим, что эти анархисты-проповедники и великие заговорщики не имеют с ними почти ничего общего (кроме бросающейся в глаза самобытности). Рассмотрим сперва окружающий их контекст.

ЭПОХА

XVII век — век обновления схоластики («барочная схоластика») в теологии, век научного метода, век Монтеня, Галилея, Бэкона и Декарта, и — что представляет для нас наибольший интерес — век герметических исследований, век неоплатонизма, век религиозных откровений, иудейской и христианской каббалы, Универсального Духа. Алхимия в ту эпоху уже прошла свой апогей и объединяется с каббалой и теософией. Одна из выдающихся в этой области фигур — это ученый иезуит Атанасиус Кирхер, автор знаменитой книги «Mundus subterraneus», а также многих других научных трудов. Особо следует упомянуть его «Polygraphia nova et universalis», опубликованную в Риме в 1663 году. Он разрабатывал универсальный язык, смесь латинского, итальянского, испанского, французского и немецкого языков, используя одновременно иероглифическое, криптографическое и стенографическое письмо, которые наряду с иероглифами Ренессанса столь широко использовались в герметических искусствах и в передаче знаний, а в этом процессе огромную роль играли тайные общества, начиная с иллюминатов.

XVIII век продолжает тенденции предыдущего и одновременно порывает с ними. Он, вне всякого сомнения, все еще присутствует на спектакле мотовства, феодального деспотизма, кумовства и невежества низшего духовенства; однако его христианская теософия западного типа, напротив, явно склоняется к протестантству, к Рейнланду против Баварии (могли бы мы сказать). Кроме прочего, это век просвещения и «светочей», век Aufklàrung, век haskalâh, как будто на самом деле связь между веками оказалась разорвана (а как иначе это понимать?) и настал новый день. Это Французская революция и новые лица, переход от Нового времени к современности. Древнее, классическое, было и прошло, как будто каждый элемент этого novus ordo seclorum[5] (как гласит надпись на долларе) мы видим впервые. Зарождается экономический либерализм, объявляют свою независимость Соединенные Штаты Америки…

Aufklàrung, Lumières и прочие обозначения перемен XVIII–XIX веков, в действительности заимствованы у иллюминатов и розенкрейцеров XVIII века. Мы не должны забывать, что они несут эмоциональную нагрузку, дополняющую рационализм, которому они поклоняются, спиритической аурой, которую они прибрали к рукам.

Но под видом нового возрождается и хорошо забытое старое. Например, масонство. В действительности его рождение имеет смысл датировать лишь 1723 годом[6], хотя сами масоны ведут свое летоисчисление от библейского Хирама Абифа, легенду о котором они довольно значительно исказили[7], от строительства Храма Соломона, и, наконец, считают своими прямыми предшественниками тамплиеров, поскольку уж они-то все стерпят.

Мы должны, не откладывая, ясно обозначить разницу между обрядом и традицией; дело в том, что вторая не является просто записью первого.

Масоны взращивают тайны и таинства, обряды и ритуалы, катехизисы и степени посвящения. Вопреки «светочам», которые они стремятся принести в мир (равенство, братство, филантропия), превратив подчиненного в свободного гражданина, их язык становится все более инициационным, мистагогическим и символическим.