Иллюстратор

Меня зовут Камаэль. Семнадцать весен минуло с тех пор, как я появился в Верхнем мире, который называют Страной солнца, света и Вечной весны. Все мы, дети бога Бальдра и матери-Природы, рождаемся из цветков красного лотоса и несем цветок в своем сердце как источник божественного света. Каждому из нас с детства известно свое предназначение, знак которого – родимое пятно на запястье. У меня – это кисть, я – художник. Мы, дети Вечной весны, всегда остаемся молодыми и не стареем. По окончании жизненного цикла, который может длиться сколь угодно долго, в зависимости от предназначения, мы возвращаемся к своим цветкам. По мере выполнения предназначения источник божественного света в нас постепенно угасает, истощается, и потому каждый знает, когда наступает его время вернуться к цветку, после чего лепестки его закрываются навеки.

Общее, объединяющее всех детей Вечной весны предназначение – нести божественный свет в Нижний мир, людям, через свои способности. Я – художник, мои инструменты – карандаши, кисти, краски и холст. Цветок в моем сердце открывает взор в Нижний мир, становясь источником света для такого же цветка в человеке, питая его, поддерживая жизнь. Я беру в руки карандаш, и на белом холсте постепенно прорисовываются детали человеческого цветка. Сначала лишь набросок, затем краски наполняют его цветом, божественный свет струится сквозь оживающее полотно, и вот бумага исчезает, сменяясь искрящимся творением кисти, которое по невидимым нитям нисходит к человеку, отзываясь в его душе зарождающимся чувством прекрасного.

В каждом человеке с рождения живет цветок, только люди Нижнего мира не знают об этом, полагая, что все так называемые богатства души даются им просто так, из ниоткуда.

Я наблюдаю, как свет открывает человеку особое видение, позволяющее взглянуть на мир по-иному, разглядеть и уловить метаморфозы его контуров, разнообразие оттенков и красок. Человек начинает видеть и понимать искусство, а иногда и сам берется за кисть, обнаружив талант живописца и создавая уже собственные творения, которые становятся источником света, притягивающим души других людей.

Мои наблюдения ограничены тем светом, что я направляю через свое ремесло художника. Иные сферы жизни человека, как и его образ, лежат вне обзора, мне и не хочется смотреть дальше, я не настолько любопытен. Ведь нет большей радости, чем лицезреть результат своей работы, раз за разом воочию убеждаясь, что предназначение исполняется как должно.

Неподалеку работают мои братья и сестры – дарят божественный свет через свои ремесла: музыку, поэзию, литературу, театр, живопись, – а кто-то обладает даром нести добро в сердца людей и даже любовь – таково их предназначение. Нам неведомы ни ссоры, ни бессмысленные споры; объединенные одной целью, мы дружим между собой, прогуливаясь в вечнозеленых лесах, согреваемые лучами солнца в небесной стране, где царство весны бесконечно и легкий ветерок подгоняет ленивые, почти прозрачные облака, плывущие по лазурному небу от рассвета до закатных сумерек, провожаемые заливистым щебетом птиц.

Я просыпаюсь ранним утром, как только первые лучи солнца проглядывают в небе, прохожу по мягкому ковру неувядающих трав к сверкающим в утренних лучах водам протекающей поблизости речки, иду вниз по течению реки, где тропа проходит по крутому склону, спускаюсь к тенистым зарослям дубовой рощи и погружаюсь в блаженную прохладу под раскидистыми кронами древних деревьев. Мой путь лежит туда, где почва под ногами становится влажной, в сторону лесного болота, в обитель пробуждающихся от ночного сна лотосов.

Бумага и кисть со мной, я извлекаю их из набора и начинаю писать, стремясь запечатлеть момент, когда лотос, поднимаясь из воды навстречу рассвету, раскрывает свои лепестки первым лучам солнца и капельки влаги алмазным блеском сияют на его поверхности. Каждое утро я рисую новое рождение голубых, розовых, красных лотосов, растворяясь в их диковинной красоте, и душа моя танцует в предвкушении счастья, преображения всего вокруг, обновления.

Но вот краем глаза я улавливаю мимолетное движение, которое заставляет отвлечься. За деревьями слышен шелест травы, что-то нарушает мое уединение, и это что-то неудержимо влечет за собой. Вижу – тонкий силуэт промелькнул среди ветвей, двигаюсь следом, стараясь остаться незамеченным. Крадучись, медленными шагами провожаю видение, но лес редеет, и я останавливаюсь. На залитой светом лесной поляне видение обретает форму: это девушка, высокая, в белом льняном платье чуть ниже колен. Мне кажется, я где-то встречал ее, не исключено, что во сне. Не имеет смысла описывать ее внешность, так же бессмысленно пытаться описать изменчивые формы пляшущих языков пламени, искр, взмывающих вверх от костра, чтобы за доли секунды в потоке ветра исчезнуть без следа, и в том и другом случае формы не имеют значения, важно то, что и искры и пламя обжигают. Неведомый доселе огонь охватывает и меня. Я выхожу из тени листвы, более не таясь. Незнакомка резко оборачивается, замирая от неожиданности, но замешательство быстро проходит.