Представления, сообщаемые нам о лице Господа Иисуса Христа Его учениками, также возвышенны и величественны. Из них явствует, что Он владел величайшим спокойствием, беспримерной ясностью ума, сдержанным благоразумием, соединенным с живым, глубоким энтузиазмом. Он не отличался порывистым, живым, пламенным характером Исаии и Иезекииля, ни сильной, по временам могучей энергией законодателя Моисея, – нет, все Его существо дышит неизменным спокойствием и миром; пылающий и пожирающий огнь древних пророков заменяется в Нем легким дуновением, тихим веянием духа в непрерывное посвящение Своей души Богу. В духовной атмосфере, до которой поднимаются в известной степени только немногие из нас и только на некоторое время, постоянно Он ходит как в Своей собственной жизненной стихии. Подобно солнцу на ясном небе, Он шествует тихий и безмятежный верным положенным путем, никогда не отступая от него и всюду разливая животворный свет и жизнь. Вся Его деятельность проникнута любовью к людям, тихой, спокойной, самоотверженной любовью, без всякого малейшего оттенка страсти. Он ничего не делает неосмотрительно и бесцельно; и все, что Он ни начинает, приводит к удачному концу и к осуществлению Его целей. Даже и тогда, когда, одушевленный святым негодованием, Он начинает обличать кого-либо словом или делом, то это не есть какое-либо раздраженное чувство личного, греховного негодования, какое часто встречается у людей, но это негодование можно лучше назвать негодованием любви, святым, чуждым всяких эгоистических целей, ненавидящим порока и при всем том исполненным любви даже к самым злодеям, если только они способны еще к исправлению. И во всем этом Он никогда не преступает границ умеренности.
Господь Иисус Христос всегда был смирен и кроток. Он ищет прежде всего нищих, беспомощных, отверженных и ради людей добровольно приемлет крайнее уничижение и умирает позорнейшей смертью на кресте; но и под покровом бедности и уничижения в Нем выну почти на каждом шагу Его земной жизни, светит и сияет высокий царский дух. Он владел той способностью, той высшей могущественной силой, посредством которых великие умы всегда и всецело делаются владыками самих себя. Его дело было решительно как слово и Его слово – как дело. Там, где враги Его искали ставить Ему ковы, Он разом разрушал их и с присущей Ему силой отражал все нападения, доколе не пришел час Его. Нередко Он посрамлял своих врагов простым молчанием, молчанием, особенно потрясающим, когда в спокойном сознании невинности Он стоял пред синедрионом, жаждавшим крови и отмщения. Но ничто не может сравниться в достоинстве, с которым засвидетельствовал Господь Иисус Христос о самом Себе пред лицом римского правителя и судии: Я царь, Я на то родился, и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. XVIII, 37). Какая чудная сила и величье в сих словах и как бледнеют пред ними все прочие громкие фразы других людей о своем величии и превосходстве!
Сии слова, полные жизни и силы, произнесенные с истинно царским величием, неотразимо действуют на душу каждого верующего. В них видится человек в высшем значении этого слова, победоносный царь, который тем выше, что чуждый всякой внешней силы и могущества поражает единственно мечом духовной силы и величия. И этот великиий муж, сильный словом и делом, был столь любвеобилен, благороден и сострадателен, как самая нежная женщина, когда Он помогал, утешал и душевно сочувствовал бедным, страждущим и несчастным. Во все время Своей земной жизни Он не переставал делать добро, помогал нищим душевно и телесно, благославлял детей, ставил Себя на один уровень с последними из Своих собратий. Кто напоил одного из малых сих, говорил Он, только чашею холодной воды, тот сделал сие для Меня. Человеколюбие и милосердие к людям были присущи Ему всему, и каждый человек по отношению к Нему стоял как брат. Он плакал о граде, отвергшем Его, и молился на кресте за пригвоздивших Его к оному. Вся земная жизнь Его была жертвой. Он воистину был краснейший паче всех сынов человеческих, выполнивший великое дело искупления рода человеческого от греха, проклятия и смерти с самой нежной любовью и заботливостью даже до смерти, и этим Он отличался самым выдающимся образом от всех даже величайших людей и героев древности.