Иллюстрированная история эротического искусства. Часть первая

Если мы применим теперь эти различные точки зрения к художественным проявлениям человеческого духа и присоединим сюда еще все то, что мы говорили выше относительно сущности индивидуального художественного творчества, то тем самым мы вскроем моменты, которые могут, а при известных обстоятельствах и должны даже обусловливать собою достижение высших точек развития искусства и наступление новых эпох его. Далее мы одновременно покажем, что и все содержание искусства этих эпох должно быть революционно, т. е. ново; и притом не только одно содержание, но и форма. А так как вместе с преобразованием всего социального организма возникают тысячи новых проблем, то тем самым мы найдем и объяснение того, почему уже в эти эпохи появляются технические проблемы и открываются художественные возможности, которые становятся жизненными вопросами искусства лишь спустя столетия. Относительно великих художников таких эпох справедливо то же, что и относительно великих утопистов: они представляются провидцами будущего, перед которыми уже в самом начале раскрывается логика фактов, к которой в конце концов приведет развитие. Гений осуществляет тем самым законы развития, так сказать, в обратном порядке. Если каждый человек в эмбриональном состоянии проходит все те стадии развития, которые приходилось пройти всему человечеству, для того чтобы достигнуть своей настоящей ступени, то гений, находящийся в начале нового пути развития человечества, как бы предвосхищает стадии, через которые должно пройти человечество на этом новом пути. Гения современная ему эпоха не может понять целиком, так как самая сущность вещей обусловливает то, что лишь избранные умы способны различить конечную цель уже на восходе нового дня. Логика фактов, в данном случае следование за гением всех его современников, разбивается не о пресловутую тупость масс, а о не достигшую еще нужного развития действительность. Такое столь часто наблюдаемое в истории непонимание современников, называемое обычно их неблагодарностью, несомненно, зачастую чрезвычайно трагично для гениев, появляющихся в начале новой эпохи; однако трагизм этот в истории неизбежен, так как развитие, только начинающееся, не обнаруживает еще потребности в конечной логике фактов, которая воплощается в открытии, изобретении или в художественном произведении и которая может дойти до сознания гениальных умов уже в первый день нового исторического периода.

Г. С. Бехам. Красота и смерть. Гравюра.

Г. С. Бехам. Смерть и девушка. Гравюра. 1548.

Раскрытие сущности и значения революционных эпох способствует, наконец, разрешению еще одной, наиболее важной проблемы истории искусств: а именно той, что все достижения новых высот искусства и все высшие стадии развития последнего совпадают лишь с теми историческими эпохами, в которых внутри общества совершается экономический переворот, так как лишь в эти эпохи происходит концентрация творческого элемента: Попробуйте рассмотреть с этой точки зрения историю нашей культуры и искусства, и вы убедитесь, что любой период этой истории даст вам либо положительное, либо отрицательное подтверждение этого обстоятельства. Столь же несомненным представляется, конечно, и то, что каждый период расцвета искусства может совпадать исключительно с периодом экономического подъема.

Г. С. Бехам. Красота и смерть. Гравюра на дереве.

Если сущность революционных эпох объясняет нам наступление новых эпох в искусстве и неожиданное достижение им исключительной высоты, то упадок революционных сил и тенденции, воцаряющиеся при этом в обществе, дают объяснение, с одной стороны, упадка искусства, с другой же — появления принципа «искусство для искусства», с которым нам постоянно приходится сталкиваться.

Петерс. Красавица.

Альдегревер. Идеальный тип мужчины. Гравюра. 1530.

Альдегревер. Идеальный тип женщины. Гравюра. 1530.

Лука Лейденский. Лот предается разврату с собственными дочерьми. Гравюра. 1530.