Иллюстрированная история эротического искусства. Часть первая

Если логическим выводом из нашего первого положения, что искусство есть чувственность, является то, что в каждом периоде расцвета и подъема искусства высшей и доминирующей проблемой творчества большинства художников служит нагота, то из второго положения с такой же необходимостью следует, что в те периоды, когда мораль эпохи давала возможность искусству развертываться во всю его ширь, воспроизведение непосредственных эротических мотивов становилось одной из серьезнейших художественных проблем. Такими эпохами был прежде всего античный мир, а в новое время Ренессанс. Однако и в другие эпохи это стремление не могло совершенно подавляться, хотя моральные законы и скрывали повсюду половую жизнь целомудренным покровом стыда и замалчивание ее провозглашали высшим законом общественной нравственности. Тем не менее искусство следовало неизменно своей тенденции, хотя ему и приходилось при этом избегать непосредственного изображения эротики, но с тем большим упорством оно обходными путями стремилось неуклонно к раз навсегда поставленной цели. Если в прежние времена для этого пользовались символами, — вспомним хотя бы использование греческих мифов и главным образом мифов о Юпитере со всеми его метаморфозами, — то в настоящее время искусство стремится к цели совершенно открыто: и на этом пути им создан целый ряд истинных шедевров. Для доказательства достаточно назвать хотя бы имя Родена. Естественно, что при таком непосредственном стремлении приходилось ограничиваться одним только движением, одной только резкой линией.

Само собой разумеется, что искусство никогда не соглашалось добровольно с ограничением своей свободы и делало уступки исключительно в целях широкой публичности. Все без исключения выдающиеся художественные натуры давали волю переизбытку своих могучих сил в непосредственном воспроизведении эротических мотивов, в интимном изображении полового акта, хотя очень немногие из их произведений достигли известности и славы, так как в огромном большинстве случаев никогда не выходили на свет публичности. Конечно, не все художники занимались этой проблемой из чисто художественного воодушевления, — наоборот, большинство посвящало ей свои силы потому, что им нравилась, их радовала сама тема, а также и потому, что их пленяла мысль посмеяться над общепризнанной моралью, хотя бы в самом интимном и тесном кругу. Однако здесь было бы, пожалуй, уместно сделать одно необходимое замечание: человек может быть весь проникнут чувственностью, может с упоением и восторгом отдаваться блаженству сладострастия и в то же время, будучи измеряем масштабом серьезной нравственности, может быть самой положительной личностью. Одно не исключает другого, — наоборот, обе эти стороны — необходимые предпосылки цельной и крупной личности. Правда, здесь тотчас же нужно заметить, что один интерес к эротике не служит еще показателем выдающейся личности; однако столь же несомненно и то, что великие личности никогда еще не выходили из рядов тех, «кто не занимается такого рода вещами». Хотя бы уж по одной той причине, что величия без смелости не существует.

После купания. Анонимная гравюра. Ок. 1845.

* * *

Если искусство есть не что иное, как воспроизведенная чувственность, то оно должно и на зрителя оказывать в общем чувственное воздействие. В тех же случаях, когда речь идет о воспроизведении чисто эротических мотивов, оно должно действовать возбуждающе в сексуальном смысле. Ибо, как известно, особенностью чувственности, неразрывно связанной с нею, является то, что она, несомненно, заразительна, когда действует на нормального человека и когда действие ее соответствует его культурному уровню. Мы подчеркиваем это обстоятельство. Мы утверждаем: чувственное воздействие художественно воспроизведенных эротических мотивов на зрителя не подлежит никакому сомнению. И далее: чем интенсивнее это воздействие, тем крупнее и значительнее художественная ценность. Это тоже должно быть признано внутренней и безусловной необходимостью.