Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса

Домашняя ванная, несомненно, более древнего происхождения, чем публичная баня. Она существовала уже в рыцарских замках, и из поэзии миннезингеров явствует, что уже и тогда она служила предпочтительно для культа Венеры. Но до XII в. число их было, по всем вероятиям, еще очень незначительно, так как нам известно, что многие князья и государи посещали публичные бани. В XV и XVI вв. по мере роста богатства в среде восходившей буржуазии, по мере развивавшейся вместе с тем тенденции к более строгому обособлению классов число домашних ванных все увеличивается и общественная баня посещается уже почти исключительно средним и низшим классом. Как велико было число домашних ванных, видно из следующей цифры, которой мы и ограничимся: в Ульме в 1483 г. кроме общественных бань существовало не менее 168 домашних.

Постепенный отказ патрициата и вообще всех имущих классов от пользования публичными банями как публичными домами имел, однако, еще одну причину. Она заключалась не в том, что эти классы обращали все больше внимания на благопристойность и нравственность. Дело объясняется просто тем, что они нашли себе другое место развлечений. Удовольствия, от которых они добровольно отказывались, переставая посещать бани, они нашли в удвоенном и утроенном количестве в многочисленных курортах, расцветших начиная с XIII в. и становившихся такими же модными и роскошными местами свидания, какими являются и современные курорты.

Чтобы полностью и беспрепятственно вкусить сладких радостей жизни, многие и многие совершали веселое «купальное» путешествие, как тогда говорили. Первоначально, конечно, отправлялись к различным целебным источникам, открытым в течение столетий, главным образом из соображений здоровья, чтобы вылечиться от разных болезней. Однако число больных, искавших лечения, уменьшалось с каждым годом в сравнении с теми, которые только ссылались на какую-нибудь болезнь, чтобы совершить купальное путешествие. Произошло это потому, что с целебными источниками было связано (помимо княжеских дворов и посещаемых иностранцами городов) возникновение светской жизни, посвященной жуированию. И это понятно.

У целебных источников впервые собиралось на более или менее продолжительное время значительное количество людей, живших для отдыха, т. е. для праздности. А там, где принципиальная праздность становится главным условием существования значительного числа лиц, притом в течение более или менее продолжительного срока и на одном и том же участке, это место само собой превращается в увеселительное, где можно найти в увеличенном количестве все те развлечения, которые предполагает более или менее продолжительная принципиальная праздность. Такие места всегда привлекали здоровых еще в гораздо большей степени, чем больных. Во все времена возникали модные курорты в интересах имущих классов. А так как в эпоху Ренессанса купание представляло почти единственную возможность стать кульминационным пунктом увеселения, то курорты, естественно, сделались центрами тогдашней светской жизни. Сатирики смеялись поэтому, что купальное путешествие оказывает свое целительное воздействие только на богатых.

«В мае мы поедем в курорт! Смотри, наполни свой кошелек! Тамошний источник имеет такое своеобразное действие, что не помогает тем, кто туда едет с женщинами и забывает захватить с собой деньги. Все его действие в таком случае сводится к тому, что человек потеряет все, что имел».

Так издевался Мурнер в своем «Gauchmatt».

А что купальное путешествие было прежде всего путешествием в царство Венеры, что жизнь в курортах была преимущественно праздником любви, это тоже обусловлено природой самого явления. Чувственная тенденция эпохи находила здесь самые удобные условия для своего проявления. Все должно было сосредоточиться в эротическом наслаждении. Не чем иным, как сплошной эротической вакханалией, и была жизнь на видных курортах.

О жизни и нравах в различных курортах эпохи Ренессанса мы узнаем как от путешественников и хронистов, из шванков и пословиц, так и из указов и запрещений властей, и эти сведения настолько обильны, что позволяют нам получить ясную картину.

Соблазнять и быть соблазненной, и притом путем самых дерзких и рискованных средств, составляло главную тему ежедневной жизни, облекавшуюся в сотни разнообразных форм. К этому все стремилось. Это давало камертон жизни. Женщины исполняли эту программу главным образом тем, что в продолжение целых часов доставляли мужчинам во время совместного купания самые пышные эротические зрелища, мужчины — тем, что постоянно побуждали женщин к такому поведению, создавая при помощи галантных слов, откровенных жестов и смелых выходок все новые комбинации для повторения старых приемов. Зрелище, которое женщина доставляла мужчине, было притом не тайным, специально для него предназначенным, а открытой игрой, имевшей в виду, быть может, одного, но рассчитанной на всех. Эта игра должна была приковать к женщине взоры всех.