Иллюстрированная история религий

Однако нужно обратить внимание на то, что, хотя частности и остаются неясны, но совершенно согласно с общими, известными условиями то, что греки в VI в. соприкасались с переднеазиатской и египетской культурой, и поэтому есть основание искать следов ее влияния на греческие мысли и формы жизни. Это в особенности относится к Пифагору. Так же вероятны, но так же мало могут быть прослежены в частностях отношения древних философов и основанных ими школ к другим кругам, например к орфикам. Так, Пифагор создал религиозный союз, имевший большое нравственное, а также политическое значение; этот союз не только процветал в городах Великой Греции при жизни Пифагора, но и позднее, как в самой Греции, так и в Южной Италии, он, вероятно, оказывал влияние, значение которого, впрочем, трудно определить с точностью; несомненно, что этот союз во многих случаях соприкасался с орфиками. Точно так же в Великой Греции и Сицилии странствовал Эмпедокл, от которого не только происходят важные философские учения, но который в качестве жреца, волшебника, врача и чудотворца раздавал мистические посвящения и совершал искупительные обряды. Насколько этот Эмпедокл, а также и другие, например Гераклит, находились в зависимости от орфиков, – этого мы не беремся решить. Несомненно лишь то, что древние философы если и не были религиозными учителями и не создавали жреческой мудрости, то все же настолько были близки к общественной жизни, что не могли не приходить в частое соприкосновение с религией.

Вид на Афинский Акрополь с северо-западной стороны

Наконец, мы должны указать еще одну точку зрения, с которой эти древние школы имеют большой интерес для истории религии. Философские вопросы, впервые обратившие здесь на себя внимание, проблемы бытия, явлений, познания, имеют всемирно-историческое значение: они должны были оказать чрезвычайное влияние на всю мысль и жизнь человечества, в том числе и на религиозную. Хотя досократовская философия и не достигла законченного результата и не выработала классического направления даже и в деле объяснения мира, а для установления определенного воззрения на жизнь в ней имеются только зачатки, однако Пифагор, элеаты, Гераклит, атомисты – все были пионерами на тех путях, по которым позднее много раз должно было идти человечество. Прямое влияние на греческую религию мы замечаем при этом только в одном отношении, которое состояло, если взять его в самом общем его смысле, в удалении от данной действительности. Гомер с живой непосредственностью направляет свое внимание на реальность, печальную сторону которой чувствует, конечно, и он, но в которой для него в то же время находятся и все блага, доступные человеку; напротив, в древней философии вместе с сильной материалистической тенденцией господствует решительное стремление к нездешнему миру. Сущность человека составляет не тело, а душа; к цели жизни приводит аскетизм и таинства; сюда же, вероятно, относятся и темные для нас умозрения Гераклита относительно круговорота жизни. Такие мысли, проникающие как в философию, так и в поэзию классического периода, соприкасаются с религией мистических и орфических кругов. Они образуют в греческом мире главную духовную струю, не исходящую от Гомера.

В лирике периода, предшествовавшего персидским войнам, мы также должны указать на некоторые соотношения с религией, прежде всего в т. н. гомеровских гимнах. Они представляют пестрое собрание более чем тридцати песен; некоторые из них содержат по нескольку строк, другие заключают в себе обстоятельный рассказ или описание. Более мелкие представляют, вероятно, прологи к более длинным поэтическим произведениям; более крупные самостоятельные стихотворения в похвалу какого-нибудь божества, миф о котором часто излагается в совершенно произвольной, фантастической форме. Важнейшие из них, стоящие в связи с определенными культами – таковы гимн Аполлону и гимн Деметре, – особенно ценны для истории религии. Большие гимны обращены к Аполлону, Гермесу, Афродите, Дионису, Деметре. Гимн Аполлону состоит из двух, а может быть из большего числа больших независимых частей. Первая часть прославляет рождение Аполлона на Делосе и описывает праздничное торжество на этом острове. К этому гимну потом присоединен второй гимн пифийскому Аполлону; в последнем рассказывается о том, как Аполлон прибыл в Дельфы с критскими моряками, которым он в образе дельфина указывал дорогу, как он убил там змея Пифона и основал оракул. Едва ли не важнее еще, чем этот гимн Аполлону, другой гимн – Деметре, который был неожиданно найден в России. Здесь рассказывается о похищении Коры, скитаниях Деметры и об учреждении культа в Элевсине. Гораздо более свободно, иногда даже юмористически и фривольно изложены мифы в гимне Гермеса (спор Гермеса с Аполлоном), Афродиты (любовная связь богини с Анхизом), Диониса (пленение бога тирренскими пиратами, которых он в образе льва прогоняет в море).