Иллюстрированная история суеверий и волшебства

Если даже случайно память и сохранит большое число отдельных фактов из целой цепи происшествий, то все же представление о их последовательности во времени может весьма спутаться, если они не следуют друг за другом в естественном и необходимом порядке; так причина, естественно, предшествует следствию; поэтому мы не смешаем фактов, находящихся в причинной связи, если только для нас в каждом данном случае ясно, что причина, что следствие; но это не всегда так бывает. При фокусах, напр., мы никогда сразу не можем понять, какие из движений фокусника существенно необходимы для выполнения самого фокуса, и поэтому очень трудно запоминаем последовательность отдельных моментов, и каждый из зрителей изложит их по-своему. То же бывает при изложении сложных событий, состоящих из ряда явлений, причинная зависимость которых между собою неочевидна, здесь также очень легко исказить временную последовательность отдельных происшествий. Все мы хорошо помним некоторые эпизоды из нашей жизни, но часто не можем ясно себе представить, с какими именно другими событиями они связаны. Мы помним ясно отдельные случаи, но вся цепь событий от нас ускользнула. Итак, при воспоминаниях о целом ряде происшествий мы легко утрачиваем представление о их взаимной последовательности, если не было особых обстоятельств, не допускающих этого.

Кроме того, опыт учит нас, что мы очень легко смешиваем факты, почему-либо между собою сходные. Если имели место два события, сходные между собой в существенных чертах, то второстепенные подробности их мысленно легко переносятся из одного в другое. Даже более, случается, что оба события в нашей памяти смешиваются в одно, если нет к тому существенных препятствий. Такие случаи редко бывают в жизни, но зато очень часты при чтении. Прочитав два сходных рассказа, мы легко начинаем смешивать их подробности, и, наконец, они сливаются в нашей памяти в одно общее представление. То же мы наблюдаем при воспоминаниях о действительных происшествиях незначительной важности, даже когда нам не только пришлось слышать или читать о них, но и переживать их. Поэтому при перечислении ошибок памяти мы должны присовокупить следующее: если в целом ряде событий было два или более сходных между собой, то мы легко смешиваем их друг с другом, хотя бы, на самом деле, между ними лежал большой период времени; если же нет каких-либо особых обстоятельств, разделяющих их, то они, наконец, сливаются в наших воспоминаниях в одно целое.

Влияние душевного волнения и пристрастия

До сих пор, анализируя ошибки наблюдения, мы предполагали, что сам наблюдатель беспристрастен и хладнокровен, между тем волнение и пристрастие к предмету должны быть непременно приняты в расчет, так как их влияние на ход и результат наблюдения весьма значительно.

Настроение духа. При каждом душевном волнении, радостном или печальном, сознание наше всегда переполнено представлениями, тесно связанными с причиной настроения. Пока держится аффект, наши мысли не могут уйти далеко от того, что вызвало нашу заботу или радость, гнев или страх; представления же иного характера не проникают в наше сознание. Вследствие этого, как нам о том известно из ежедневного опыта, человек в состоянии аффекта — очень плохой наблюдатель. Хотя на практике бывает довольно редко, чтобы нам приходилось делать наблюдения при сильном волнении, но зато весьма нередко случается, что наблюдение само является причиной аффекта, и нам приходится продолжать его именно в таком душевном состоянии, когда мы менее всего к тому способны.

Аффекты, овладевающие нами в таких случаях, не разнообразны; это суть: напряжение, ожидание, страх и ужас. Эти душевные состояния мы рассмотрим ближе.