Иллюзии

Защитники серийных убийц утверждали, что «эти бедняги» тоже в некотором роде жертвы и они совершают преступления лишь потому, что у них нет самого важного ингредиента — совести. Возможно, когда-то она существовала в виде маленького зернышка, которое при хорошем уходе пустило бы в их сердцах корни. Но это зернышко не укоренилось в них, потому что ранние годы их жизни были лишены любви, и они видели только насилие и жестокость.

Чейз знал все о том невыразимом словами ужасе, который мог поселиться в сердце невинного ребенка. Знал по собственному опыту. И знал, какое зло он может причинить.

И он также знал, что каждый вступает на путь зла вполне сознательно.

Глава 2

— Это Джек Шеннон, — назвал себя холодный мужской голос спустя двадцать минут после разговора Чейза с Фрэнком. — Насколько я понимаю, вы интересуетесь смертью Виктора Кинкейда. Вы думаете, что его убили?

Прямой вопрос застиг Чейза врасплох. Но с точки зрения лейтенанта, расследующего убийства, чем еще он мог интересоваться? И Чейз внезапно понял, что именно это заставило его позвонить Фрэнку. Если бы он просто хотел узнать о жизни своего брата-близнеца — о его жизни, а не смерти, — то сейчас бы был на пути в Лос-Анджелес, чтобы присутствовать на завтрашней поминальной церемонии. Его внешность, зеркальное отражение его брата, заставила бы открыть от удивления рты толпу собравшихся там звезд и знаменитостей. Они бы расступились, позволяя ему подойти к своим родителям, которые могли бы дать ему жизнь, полную покоя, счастья и любви, но предпочли обречь его на жизнь, пригодную лишь для убийцы.

До этого момента Чейзу даже не приходило в голову, что происшедшая в реальной жизни драма была почище любого голливудского сценария. Могло ли так случиться, что идея посещения поминальной церемонии была отвергнута его подсознанием еще до того, как она всплыла на поверхность? Могло ли так случиться, что среди заполнивших его незнакомых эмоций прозвучал знакомый шепот смерти, появилось пока не совсем отчетливое и все же твердое ощущение, что было совершено убийство? Чейз этого не знал. Он только знал, что что-то заставило его сначала выяснить все подробности о смерти брата-близнеца, а уж потом появиться в Лос-Анджелесе.

— А вы думаете, что он убит, лейтенант?

— Да, я так думаю, — ответил Джек очень серьезно. — Правда, то, что я думаю, пока не подтверждается фактами. Убийство это или не убийство, но, вполне возможно, тело никогда не найдут, а пока официально заявлено, что смерть наступила в результате несчастного случая.

— Расследование закончено?

— Пока не появится что-то новое — к примеру, вы. Виктора Кинкейда все любили и уважали. Если вы чувствуете, что совершено убийство, то, думаю, я смогу убедить комиссара полиции позволить мне дальнейшее расследование. А сейчас позвольте рассказать вам, что мы имеем и что меня беспокоит.

— Конечно, — согласился Чейз, как соглашался уже много раз выслушивать офицера полиции, когда он описывал преступление.

Но в данном случае он заставил себя выслушивать мрачные подробности самого важного для него преступления, зажав свое сердце в железный кулак, чтобы услышать слова, которые ему не хотелось слышать.

— Он уплыл поздно вечером во вторник. Никто не видел, как он отплывал, но у нас есть свидетели, которые подтверждают, что его яхта в половине одиннадцатого находилась в гавани, а к полуночи исчезла. Яхта была обнаружена в четверг западнее острова Каталина. Паруса убраны, топливный бак пустой, автопилот поставлен на курс в открытое море. — Джек помолчал, затем мрачно продолжил: — Кливер ударил его по голове, и он умер или от полученной раны, или утонул, свалившись за борт. На борту обнаружено достаточно свидетельств, подтверждающих версию, что летальный исход наступил от раны на голове, но расположение кровавых пятен на палубе дает основание думать, что он, истекая кровью, направлялся к борту и, подойдя к нему, упал в море. — Джек замолчал. — Вы ведь моряк, не так ли? Фрэнк говорил мне об этом.

— Да, я моряк. — «Мы оба были моряками».

— Отлично. А я, к сожалению, нет. Мне вот что не дает покоя: ведь он был опытным моряком. Он совершал длительные круизы. Во вторник ночью с берега надвигался туман, океан был спокойным и абсолютно никакого ветра…

— Моряки любят выходить в море, — прервал его Чейз, — в любую погоду.

— В таком случае, если только он не столкнулся в тумане с другой яхтой, его плавание было достаточно безопасным. Ему не пришлось бороться с парусами, и яхту не захлестывали волны. Поэтому не понятно, как на него мог упасть кливер, да еще с такой силой, что убил его? И если пятна крови на палубе говорят о том, что он смог пройти какое-то расстояние, то спрашивается: почему он не остался лежать на палубе? И почему он направился к борту? Разве опытный моряк, каким он был, поступил бы так?

— Нет, но…