Иллюзии

Этим все и объясняется, внушал он себе, стараясь побороть панический страх и отплыть как можно дальше от тонувшей «Морской ведьмы», чтобы та не затянула его в воронку. Оказавшись на безопасном расстоянии, он оглянулся, чтобы в последний раз на нее посмотреть. Инстинкт подсказывал ему, что он должен не тратить свои ограниченные силы, наблюдая за тонущей яхтой, а немедленно плыть к ближайшему берегу. Но его истощенный мозг уже плохо работал, и что-то еще — возможно, сердце — не позволяло ему повернуться спиной к своей любимой красавице, когда она погружалась в океан.

Поэтому он плыл стоя, теряя последние силы и пытаясь справиться с дрожью, но не мог оторвать глаз, из которых текли слезы, от «Морской ведьмы», которая грациозно умирала под тяжестью воды, заполнявшей ее трюм. Некоторое время она сопротивлялась, устремив свою мачту в звездное небо, как будто молила о помощи, но наконец гордо и без единого всплеска исчезла в черной глубине.

«Я вернусь за тобой, — мысленно пообещал Чейз. — Я вытащу тебя из твоей водяной могилы… я воскрешу тебя… так же как сейчас пытаюсь воскресить своего брата».

Затем он повернулся, обыскивая глазами далекий берег, пока его взгляд не натолкнулся на скалистый уступ, тянувшийся, словно палец из белого песка пляжа, к морю. Когда Чейз, еще полный сил, смотрел на берег с палубы, он был уверен, что доберется до этой скалы. А сейчас она казалась ему очень далекой. Но он должен доплыть до берега, несмотря на то что холодная вода океана сводит его тело судорогой. Там он отдохнет, наберется сил и начнет свое двухдневное путешествие вдоль пляжа под сенью пальм.

Вода была такой холодной и плотной, что, казалось, она борется с ним, изо всех сил стараясь еще больше ослабить его и без того слабое дрожащее тело, чтобы не дать ему возможности приблизиться к земле. Конечно, он немного продвинулся вперед, но скала была еще слишком далеко, а сил становилось все меньше. Океан был спокойным, дремотно зевающим, совсем как в ту ночь, когда погиб его брат-близнец.

Чейз был сильным пловцом, и раньше море было его союзником. Но сейчас оно стало его врагом, угрожая поглотить его, как оно поглотило Виктора.

«Нет, — протестовал его ум, заставляя его руки и ноги совершать необходимые движения. — Все не закончится здесь. Еще предстоит многое узнать… за многое отомстить».

«Но неужели тебе не хочется встретиться со своим братом-близнецом? — нашептывали ему морские глубины. — Когда-то давно вы очень хорошо знали друг друга, живя в водной стихии материнской утробы, а потом вы потратили годы в бесполезных поисках снова обрести убежище и покой. Твой брат здесь, он ждет, когда ты присоединишься к нему… навечно. Иди же. Он ждет тебя. Присоединись к нему, присоединись».

Чейз боролся с этим соблазнительным шепотом моря и обещанием вечного покоя, мысленно вызывая образ брата, который представал перед ним все последние недели: ужас неверия на его лице, когда он понял, что жена, которую он любил, так жестоко предала его… фонтан крови, хлеставший из его разбитой головы, когда он шел, шатаясь, по палубе своей яхты… его отчаянные крики, когда он молил о помощи, глотая соленую морскую воду, захлебываясь, уходя на дно, и не было никого, чтобы его спасти… женщину, с дьявольским спокойствием встретившую известие о его смерти, которой он так доверял и любил.

Сейчас задыхался и тонул Чейз, и у него не было жены, которой он так доверял и которую так любил. Но его предали — да, его предали — в тот самый момент, когда он покинул мирное убежище, которое когда-то делил со своим братом.

«Я не собираюсь закончить здесь свою жизнь, — говорил Чейз своему телу, которое дрожало от холода и усталости. — Я должен узнать правду о смерти моего брата. А еще я хочу выяснить, кто и почему так поступил со мной много лет назад».

В жизни Чейза бывали моменты, когда он оказывался на волосок от смерти: маленьким ребенком, испытавшим на себе грубую жестокость, которая могла привести к летальному исходу; подростком, оборванным и голодным, который стойко переносил все ужасы своего сиротства; мужчиной, который в одиночку усмирил вооруженного ножом монстра, находившего удовольствие в бесконечных убийствах. Но в те времена, и особенно маленьким мальчиком, Чейз принимал возможность своей смерти с невозмутимым спокойствием, даже с облегчением, не испытывая печали и не страдая от потерь. Однако теперь, когда он снова оказался на волосок от гибели, он не испытывал ни спокойствия, ни облегчения.

«Моя жизнь не должна закончиться здесь. Предстоит многое сделать… Я должен узнать ответы на некоторые вопросы, прежде чем умру».