Иллюзии чистого холста

Ваня, который уже успел увлечься чем-то своим и забыл об их разговоре, удивленно посмотрел на нее.

— Ты о чем?

— Я о том, что если бы полтора года назад Макс верил фактам, а не доказательствам, которые были прямо противоположны моим словам, он бы не позвонил Войтеху, и меня давно бы не было в живых.

На этот раз пришла Ванина очередь молчать. К тому времени, как позвали их с Лилей, все было уже настолько плохо и очевидно, что не вызывало сомнений. Он никогда не задумывался, что было бы, если бы Максим ей не поверил.

— И все-таки больницы заполнены теми, кому что-то велят голоса, — вздохнул он, выпрямляясь в кресле.

От долгого сидения затекла спина, поэтому Ваня встал, потянулся и медленно огляделся. Зацепиться взглядом в этой квартире было не за что. Ее сдавали посуточно, и здесь не было ни одной интересной детали. Безликий диван, два кресла, шкаф, стол. Такая же картина и в соседней комнате, которую занимал он: еще один шкаф, широкая кровать с двумя тумбочками и книжный стеллаж, на котором лежала одинокая книга «Дети капитана Гранта».

Ваня вновь повернулся к ноутбуку и успел заметить тень, скользнувшую в мастерской от окна к стене, у которой творила Катя.

— Что это было?

Саша подняла голову и непонимающе посмотрела на него.

— Где?

— На экране. — Ваня пулей метнулся к креслу и принялся щелкать клавишами, увеличивая изображения с различных камер. — Мне показалось, с Катей в мастерской кто-то есть.

— Да нет там никого, я же смотрела, — неуверенно возразила Саша.

Она, конечно, смотрела, но мыслями была далеко, вспоминая давнишний разговор с Войтехом в отеле маленького поселка в Астраханской области. Он тогда признался ей, что если бы хоть один человек поверил в его рассказ об НЛО, ему было бы проще. С той ночи Саша часто думала над его словами, а собственные «приключения» с Темным Ангелом дали ей понять, насколько он был тогда прав.

— Кто-то прошел от окна к стене, — уверял Ваня, торопливо проматывая запись обратно, поскольку сейчас на камерах никого, кроме Кати, видно не было.

— Может быть, кошка?

Ваня точно знал, что это была не кошка, но ничего не ответил. Он промотал запись чуть дальше, чем было необходимо, и они с Сашей просмотрели ее три раза, но так ничего и не увидели.

— Да как так-то? — непонимающе возмутился Ваня. — Я же видел!

— Показалось, — пожала плечами Саша.

Еще минуту назад Ваня был уверен в том, что ему не показалось, но теперь факты утверждали обратное. Едва он собрался напомнить Саше ее же слова о том, что иногда нужно верить, несмотря на доказательства, как на одной из камер снова молнией метнулась какая-то тень. Гораздо быстрее, чем предыдущая. Теперь ее увидела и Саша. Она резко выпрямилась в кресле, уставившись в экран, а Ваня уже выискивал по камерам, где остановилась тень и откуда ее лучше видно.

На этот раз тенью действительно оказалась голая кошка-сфинкс Кати. Она стояла справа от окна и шипела не то на само окно, не то на большое зеркало рядом, не то на прислоненную лицевой стороной к стене картину.

Ни Саша, ни Ваня не успели произнести ни слова, как кошка снова выгнула спину, прижала к голове уши и с диким ревом унеслась в сторону лестницы на первый этаж, исчезнув с камер.

— Саш, я тебе точно говорю, в первый раз была не кошка, — заявил Ваня, но Саша его даже не услышала.

— Что она делает? — вместо этого спросила она.

Ваня увеличил изображение с той камеры, на которой была видна Катерина. Она стояла у той самой картины, которая напугала Войтеха, только та теперь не была закрыта тканью. Толстой кистью Катя наносила на холст беспорядочные черные линии, которые вплетались в общий сюжет как тонкие нити из брюшка паука в паутину. Саша поймала себя на мысли, что ей неприятно смотреть на эти линии. Нет, она не видела в картине ничего пугающего, скорее, неприятные чувства вызывала сама Катя. Она стояла очень прямо и водила рукой с кистью как механический робот с заданной программой. Ни на одной из камер не было видно ее лица, оно скрывалось за большим холстом, но Саша вдруг подумала, что на нем такое же бездушное выражение.

Минуту спустя кисть бесшумно выпала из ее рук и покатилась по полу, оставляя на старом вытертом паркете черную дорожку, как чуть раньше — на холсте. Катя прижала ладонь к шее, как будто ей вдруг стало тяжело дышать, второй рукой уперлась в холст и чуть наклонилась к нему. Пальцы судорожно расстегивали верхние пуговицы темно-розовой рубашки. Освободив горло, Катя добрела до окна и рукой, которой касалась картины, попыталась повернуть ручку, оставляя на ней черные пятна краски.

Саша вспомнила один из листов, которые так и остались устилать пол в ее гостиной. Черные буквы, складывающиеся в причину смерти Катиной матери, проплыли перед ее глазами так ясно, что она могла даже сказать, как они располагались на странице.

— Черт! — Саша вскочила со стула, едва не опрокинув его. — Ваня, она сейчас выйдет в окно!