Иллюзии и дорога

"Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого, вне которого оно есть необоснованное утверждение или субъективаная уверенность." (Гегель)

I. Эстетика.

Нет необходимости доказывать первичность эстетических критериев при изучении отдельных произведений и целых литературных школ. На читателя воздействует прежде всего эмоциональный фон текста, эмоции же обусловлены почти врожденным чувством прекрасного и безобразного (категории взаимопревращаемые) и, значит, напрямую зависят от эстетической позиции автора.

Надо признать, что если в сферах этики, философии или социологии претензии фантастов-молодогвардейцев на духовное наследство И.А.Ефремова вызывает недоумение, то в области эстетики его влияние на позднейшее творчество редакции В.Щербакова несомненно.

Становленние писателя Ефремова пришлось на пятидесятые годы. Советская фантастика, да и вся культура страны победившего социализма представляла собой зрелище жалкое. Соответствующей была и литературная среда.

Творческие возрения Ефремова формировались под влиянием его научной деятельностьи. Это спровоцировало отношение к литературному произведению, как к теореме, подлежащей краткому и четкому доказательству. Любые построения, прямо не работающие на авторскую задачу, безжалостно вычеркиваются. Свободное развитие сюжетных линий отсутствует. Поведение героев упрощено до функциональности.

Эти принципы оказались совместимыми с литературными особенностями фантастики ближнего прицела, и книги раннего Ефремова соединили в себе, надо сказать - довольно органично - новизну содержания и архаичность формы. К тому же, блестяще владея мыслью, автор "Туманносмти Андромеды" был далек от понимания тайн языка.

"Последователи" взяли за образец именно слабые стороны творчества мастера. Остроту и глубину социального анализа им пришлось подменить антиимпериалистической и квазикоммунистической фразеологией, горький оптимизм ученого перешел в их исполнении в слащавое самовосхваление, исчезло страстное желание изменить мир, но осталась, сделавшись достоянием псевдофантастики, внешняя сторона. То, от чего Ефремов отказался в последние годы жизни - не зря лучший советский историко-фантастический роман - "Таис Афинская" замалчивается молодогвардейской критикой.

Постефремовскую (иначе Медведевскую) эстетику отличает прежде всего ситуационная определенность, иначе говоря - отсутствие степеней свободы. Не только социальная среда, но и характеры персонажей заданы изначально; события и поступки предсказуемы.

Герой не вправе принимать случайные решения - действия его обязаны вытекать из предшествующего с о з н а т е л ь н о г о поведения. Как идеальный чиновник, он свято выполняет инструкцию (то есть, авторский замысел) даже в ущерб себе.

Отсюда пренебрежение авторов к тонкой диалектикен взаимодействия сознания и подсознания. Эмоциональная бедность текста, которую приходится скрывать придуманными размолвками да искусственными переживаниями.

Психика героев лишена источника внутрененего движения, потому произведение, невзирая на потуги создателя, неизбежно статично. Даже лучшие из книг "МГ", например, "Лунная радуга", представляют собой растянутые экспозиции так и не начавшегося действия.

Функциональность персонажей лишает их речевой индивидуальности. В книгах серии Библиотеки Советской Фантастики невозможно различить на слух диалоги, внутренние монологи и авторский текст. Везде используется одинаковый приглаженный язык, который если и услышишь, то на дипломатическом рауте. Оживляют текст изредка встречающиеся вульгаризмы типа "фирма веники не вяжет"* и стилизации

-----------------------------------* - Ахметов С. День венеры. В кн. Ахметов С. Алмаз "Шах". М.: МГ, 1982г. -------------------------------------

под народную речь.

" - У меня вот дочь растет, язви ее в душу, наденет сапожищи до колен, штаны американские натянет и прет по жизни гренадером. А попробуй укажи - так отбреет отца родного... Да, омужичились девки-то, и не только одежей. В мое время куда какие скромницы: помню, были! Но и цену себе знали. Иная с виду совсем замухрышка, а идет - все в ней поет. Теперешние девки и ходить-то по бабьи не умеют. того и гляди, отвалится чего-нибудь. Мою гренадерку в двадцать лет мать учит, как юбку носить, шнурком ей колени подвязываеит. Тьфу!.."*

-------------------------------* - Карпов В. Две родины Капитана. В кн. Румбы фантастики. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988г. -------------------------------

Отрывок не только иллюстрирует "внутреннюю", языковую эстетику "МГ", но и позволяет уяснить молодогвардейские каноны красоты.

"МГ" в общем согласна с тем, что чувства прекрасного имеет эротическую основу. Поэтому для редакции В.Щербакова характерно преклонение перед женщиной - хранительницей домашнего очага, непременно красавицей, желательно - в традиционной одежде, допустимо - и нагой, но обязательно с загорелой кожей, спортивной и вместе с тем женственной фигурой и большими глазами.

Только, преклонение абстрактное, без чувства. Потому не красота получается - красивость.