Иллюзии красного

У Валерии подкосились ноги, и она опустилась на стоящую в углу кушетку. Перед ее глазами возник экстрасенс Игнат, носящийся по своей «лаборатории» с тряпкой и сбивающий пламя с развешанных повсюду пучков трав. Неужели?..

– Валерия! – Тина не позволила ей блуждать по задымленным коридорам своего ума. Нужно было что-то делать. – Давай сюда покрывало с кушетки! И лейку!

Она с трудом подобралась к окну, заставленному с одной стороны столом, а с другой – кадкой с китайской розой, и сильно дернула штору.

Дым, выползший из отрытой доктором двери кабинета, взбудоражил персонал и немногочисленных больных. Кто-то уже звонил, вызывая пожарных; уборщица с ведром воды торопливо бежала из процедурной, на ходу сообщая в открывающиеся двери о пожаре. Борису Ивановичу стало плохо, и его отхаживали две врачихи в кардиологическом отделении, в самом конце коридора.

Тем временем Тине удалось оборвать горящую штору. Они вылили на нее лейку воды и бросили сверху покрывало. Все еще тлеющий огонь окончательно погасила уборщица, опрокинув сверху полное ведро холодной воды. В кабинете противно пахло горелой тканью и паром, летали легкие черные хлопья, пачкая научные бумаги, разложенные на столе доктора.

– Ох-хо-хо… – вздохнула уборщица и перекрестилась. – Кажись, управились. Надоть Петровичу сказать, чтоб перезвонил в пожарку. А то они приедуть, заругаются. Ну, как где настоящий пожар? А они тут… Кто ж это занавеску поджег? – она посмотрела на Тину с Валерией и засмеялась. – Пойдемте ко мне, умоетесь, а то в саже все.

По дороге она все расспрашивала, как вышел пожар, и удивлялась.

– Борис Иванович мужчина серьезный, степенный. Не пьеть, и с папиросами не балуется. Таких сейчас днем с огнем не сыскать! А умный какой – страсть! Да и из себя пригожий. Вот бабы-то и бесются. Ну прямо проходу ему не дають! – она с сожалением вздохнула. – Только вот не везет ему почему-то в жизни. Жена его бросила… Что за баба дура? Такого мужика бросить! Видать, совсем полоумная. Сколько лет он с нею промучился! Хорошим людям всегда не везет. Был бы пьянчуга какой, лупил бы ее как сидорову козу-то, тогда, небось, поняла бы! А надысь еще одна скаженная баба скандал тут устроила, визжала на всю больницу! Ох, горе…

Видно было, что она жалеет Бориса Ивановича, и считает, что судьба к нему не справедлива.

– Как же все-таки вы огонь запалили? – любопытство не давало ей покоя. Происшествие вышло странное и где-то даже забавное, если бы не сердечный приступ у Бориса Ивановича. И то сказать, сколько переживаний на одного человека! То бабы дурные скандалють, то наука, как надо, не движется, то… Эх, хорошему человеку завсегда в жизни нелегко!

– Штора сама загорелась, – сказала, наконец, Тина.

– Как это сама? Что ты, милая, это ж не торф в лесу! И не бензин! Тряпка – она тряпка и есть! Отчего ж бы это ей самой загораться?

Тина пожала плечами. Ей и самой было непонятно, как все произошло. Они сидели, разговаривали. Никто не вставал с места. Никто не курил. Спичек не зажигали. Электроприборов не включали. Она сначала подумала, что у окна мог стоять работающий электрообогреватель, и по какой-то причине загореться, но когда удалось оборвать штору, ничего подобного не обнаружилось.

Уборщица помогла им привести себя в порядок. Тина чувствовала себя немного растерянной. А Валерия отчего-то расстроилась. То ли разговор так повлиял на нее, то ли эта зловредная штора… Она была очень бледная, и руки дрожали.

– Давайте, чайку попьем! – предложила сердобольная бабка.

Они расположились в помещении для отдыха персонала поликлиники, которое оказалось пустым по причине того, что все побежали смотреть пожар, обсуждать его возникновение и сочувствовать Борису Ивановичу.

Бабка напоила их мятным чаем с конфетами и проводила к выходу.

– Что ты так переживаешь, милая, – уговаривала она Валерию. – Ты еще молодая совсем, жить да жить, – а ты нервничаешь по всякому поводу. Нервы беречь надоть. От их, проклятых, все болезни!

Они были уже в вестибюле, когда мученически-слабый и больной голос Бориса Ивановича окликнул их с лестницы. Доктору стало лучше, пожар не нанес ощутимого вреда ни его научным трудам, ни кабинету. Он вернулся на место «драмы» и обнаружив забытую Валерией сумочку, поспешил догнать посетительниц. Несмотря на слабое здоровье, он был истинный джентльмен и знал, как положено вести себя с такими очаровательными женщинами.

Валерия не стала задерживаться, ей хотелось поскорее выйти на воздух. А Тина поднялась навстречу доктору, чтобы взять сумочку.

Школьники помешали планам наблюдателя в камуфляжных брюках, и он с досадой остался ждать, когда женщины выйдут. Ему и в голову не могло прийти, что за ним самим тоже следят. Начался дождь, который не особо намочил обоих мужчин, занятых охотой на своих же собратьев: густые кроны деревьев и раскидистые кусты оказались надежной защитой.