Иллюзии (СИ)

— Если бы не я, ты бы умер там, в больнице! Охотники довели бы дело до конца! А если и нет, то все равно не смог бы нормально жить с теми изменениями, что происходили в твоей голове!

Я чувствовал страшную злость, просто кипел от злости, к которой примешивалось что-то еще… Ее глаза находились вровень с моими — приятное разнообразие после спин и грудных клеток. Я грубо схватил ее за голову и поцеловал. Хотя вряд ли это был поцелуй — я просто вцепился в ее бледные губы. Они были чуть прохладнее чем мои. Согласно медицинской литературе, что я прочел, температура тела девонов ниже человеческой, около 30 градусов. Тали казалась теплее.

Целуются ли девоны вообще? Испытывают ли влечение? Я этого не знал, но Тали как ни странно не оттолкнула меня. На секунду она застыла, а потом вцепилась в мои волосы, отвечая с удивившим меня жаром. Когда мы с трудом оторвались друг от друга, Тали схватила меня руку и потащила по коридорам. Она втолкнула меня в какую-то комнату, краем сознания я подумал что это конечно же не ее жилище, но там была кровать. Тали остановилась возле нее и посмотрела на меня огромными горящими глазами. «Что я делаю» промелькнуло на краю сознания, а потом все мысли ушли.

Когда я проснулся голова была совершенно ясной. И я был все еще жив — это радовало. Но, похоже, здорово свалял дурака. Я приподнялся на локте и посмотрел на Тали. Она выглядела спящей, пульс и дыхание были ровными. Но девоны не спят. Длинное бледное тело выглядело удивительно хрупким, сужающееся к подбородку лицо и огромные глаза вместе со светлыми волосами делали Тали похожей на фею. Но если она и была феей то злой, напомнил я себе. Ее чужеродность должна была бы оттолкнут меня, внушить отвращение. Но не внушала. Тали была красива, и мне нравилось все в ней. Всегда нравилось. Еще с тех пор как первый раз увидел ее в саду протягивающею мне цветок. За эти чувства, которые она будила во мне, я ненавидел ее еще сильнее. Я встал, повернулся спиной к кровати и быстро оделся.

— Вот так и уйдешь, даже не взглянув на меня? — спросила она, когда я подошел к двери. Так и знал что не спит.

— А чего ты ждала? Поцелуя на прощанье?

— Откуда в тебе такая жестокость, Артур?

— Научился, пожив среди вас. Знаешь, с волками жить — по-волчьи выть.

Я вышел, не оглядываясь.

Никто не подозревает.

Я вышел в коридор. Мимо проходили два девона, они покосились на меня с удивлением. Странно, тогда, в первые дни пребывания в Явине мне казалось что лица этих странных существ высечены из камня, до того бесстрастными они были. Я знал, что проявлять эмоции тут считалось дурным тоном. Но сейчас я определенно мог различать эмоции, переживания, отголоски мыслей на бледных лицах. Видимо не так уж хорошо девоны владели собой.

Прекрасный принц, предназначенный для нашей Тали уезжает в родной город на неделю. Потом он вернется — на свадьбу. Значит, какие бы не были планы у заговорщиков — они осуществят их в этот промежуток времени. Дарим хочет стать новым Адаром, и надеется что брак с Тали даст ему подобие прав. И он не станет деликатничать. Жена калека ему ни к чему — добившись своего он избавиться от нее. Почему Тали настолько слепа? Выйдя за Дарима она подпишет себе смертный приговор.

Я мрачно усмехнулся. Как же раньше я мог быть настолько невнимательным? Ведь совершенно очевидно, что за генетическим заболеванием страдает Тали! Она намного ниже ростом и слабее своих сородичей, ее температура тела выше, глаза и волосы ярче. Я слышал ее пульс. У Тали было только одно сердце. Ее «болезнь» объяснялась просто — мать Тали была человеком. Каким образом дочь Адара оказалась полукровкой, я не знал. ДНК девона и человека различались — женщина не могла забеременеть от девона обычным путем. И Адар должен был жениться на дочери предыдущего правителя — таковы правила в этом странном мире.

Итак Тали была жертвой, глупой, запутавшейся девчонкой, росшей во враждебном ей окружении, страдающей от множества комплексов из за своего слишком явного отличия от остальных. Ну и что с того? Какое мне дело, если она погибнет в той паутине, что сама помогала плести? Она не заслужила моей жалости, и все же я жалел ее. Мне хотелось защитить, спасти. Впрочем не настолько сильно, чтобы я не мог подавить эти благородные порывы. Я не доверял ей. Более того, я был уверен что она погубит меня, если почует малейшую слабину. Это существо не умело любить.