Иллюзия

– Сдурела что ли? Руки оторвёшь банками с краской. Могла бы сказать, я бы подвёз. Или ты как в детстве ни за что не попросишь помощи?

– Зачем мне отрывать других людей от дел, – написала Сания, опустив пакеты с банками на землю. С блокнотом  и ручкой она теперь не расставалась. – Ты сегодня не на работе?

– Уже смотался, после обеда снова объеду свои магазины, обещали подписать договора на поставку товара. Давай сюда свою краску, помогу дотащить до дома.

Сания не стала отказываться от помощи, от узких ручек пакетов у неё уже горела кожа на ладонях.

– Хорошо, что ты приехала сама, я уже хотел тебе звонить, – с сомнением и с некоторой заминкой произнёс Сергей. – Хотя дядя Стёпа просил ничего тебе и Алисе не говорить, я не считал это правильным, потому что вы могли ещё долго не появиться в Лесном.

Сания ощутила, как у неё сбилось дыхание, а сердце начало стучать быстрее.

Отец плохо выглядит. Он болен? Я спрашивала его, но он ничего мне не говорит.

– У него рак крови. Уже последняя стадия с множественными метастазами. Удивительно, но он до сих пор не ощущает боль, только слабость и потерю аппетита. Из-за отсутствия симптомов он не обращался в больницу, болезнь обнаружилась случайно два месяца назад, когда он простыл и сдал анализы.

У Сании потемнело в глазах, она схватилась за горло, пытаясь вдохнуть, и не смогла. Небо вдруг опрокинулось на землю, и она рухнула в придорожную траву. Очнулась Сания от того, что кто-то бил её по щекам. В голове звенело, а перед глазами всё плыло.

– Ну, ты и напугала меня, – испуганно проговорил Сергей. – Кулем свалилась в травку и лежишь бездыханная. Ты чего такая слабая стала?

– Отцу сказали, сколько ему осталось? – с трудом проталкивая слова через непослушное горло, просипела Сания. Голосовые связки горели, будто обожжённые огнём.

– О, ты заговорила, – обрадовался Сергей. – Но только твой голос странно звучит.

– Отцу сказали? – повторила она.

– Да. Каждый день для него может стать последним.

Сания села, помассировала пальцами горло.

– И он до сих пор ходит на работу?

– Дядя Стёпа просто медленно обходит участок, больше он ничего не делает. Его не увольняют, потому что желающих занять его место, пока нет. Он сказал: не хочет умирать в кровати, будет двигаться до последнего.

– О, Господи! – Сания, опустив голову на колени, горько заплакала.

Сергей, присев на корточки рядом с ней, неловко погладил её по спине.

– Ну-ну ты должна держаться, не показывать, что чувствуешь себя ужасно. Ему от твоей жалости только хуже станет. Я сообщил тебе о его болезни, чтобы вы пообщались, сказали то, что держали в себе прежде, попрощались. Сообщи и Алисе, пусть приедет и побудет с отцом. Поплакала и хватит. Держись, Хан. Ты же всегда была сильной. – Взяв пакеты, Сергей пошёл по дороге.

Сания поплелась за ним следом.

Сергей, дойдя до их дома, открыл калитку и опустил пакеты возле забора.

– С чего красить начнёшь?

– С фронтона, – пробормотала Сания.

– Тогда я лестницу тебе принесу, а то ваша совсем ветхая стала.

– Спасибо.

Сергей притащил большую лестницу, приставил её к стене дома.

– Будь осторожна. Не свались.

Она кивнула. Проводив его взглядом и дождавшись, когда он скроется из вида, Сания дала волю слезам.

Успокоилась она лишь через полчаса. Переодевшись в свою старую одежду, в которой когда-то ходила дома, в хуторе, принялась красить фронтон двумя цветами: белым и синим.

Она успела закончить покраску фронтона и оконного переплёта окна, когда вернулся отец. Задрав голову, он полюбовался на начавший обновляться фасад дома.

– Красиво у тебя получилось. Молодец, доченька.

– Я старалась, – негромко ответила Сания. Говорила она, пока ещё с трудом, прилагая усилия. Один стресс отнял у неё речь, другой – вернул звуки обратно.

– Ты больше не молчишь, – улыбнулся Степан Львович. Промокнув усеянный бисеринками лоб и виски, он устало опустился на лавку.

Сания докрасила раму, уселась рядом с ним.

– Здесь живительный воздух – мне сразу полегчало. Не зря приехала. Сейчас переоденусь и будем ужинать. Я перловку с тушёнкой в печь поставила, она как раз должна была уже дойти.

Степан Львович сжал в кулаки дрожащие пальцы, чтобы дочь не заметила его слабость.

– Хорошо. Ты иди, я посижу тут немного.

Сания сделала вид, что ничего не заметила. Во время ужина она рассказывала ему о внуках, о муже, о том, как они дружно и хорошо живут. Она никогда не думала, что ложь из её рта будет литься без запинки, всё лучше разрабатывая неподатливые прежде голосовые связки. Она уговорила отца сделать несколько совместных фотографий, объясняя тем, что об этом просили его внуки. После неторопливого чаепития они долго вспоминали прошлое. Отец, забыв, что уже не раз рассказывал о своей первой встрече с Ксенией, снова подробно поведал о ней дочери.

Сильно устав, он замолчал.

– Пап, ты весь день провёл на работе, может, уже пойдёшь отдыхать, – предложила ему Сания.

– Верно, доченька. Пойду. Всё-таки мне почти шестьдесят, не молод, вот и силы уже не те.