Иллюзия

– Погоди-ка. Иш, ты разойдёмся. По закону даже при наличии завещания, мне полагается обязательная доля из наследства.

Алиса открыла рот, чтобы наорать на наглую бабку, но Сания её остановила:

– Я бухгалтер и быстро могу подсчитать вашу долю, раз уж вам так неймётся. Дом стоит где-то около миллиона двести, вам полагается одна шестая часть, при наличии завещания доля не может быть меньше половины той, что приходилась до завещания. Вы получите около ста тысяч. Феликс, – обратилась Сания к нему. – Если не хотите трепать нервы по судам. Просто перечислите деньги бабушке на карту.

Феликс кивнул.

– Да так будет проще.

Алиса вперилась злым взглядом в Василису Гавриловну.

– А с какой стати я должна делиться с ней наследством?

– С такой, что это малая компенсация мне на старость. – Василиса Гавриловна при помощи сына встала, окинула взглядом всех сидящих за столом. – Засим позвольте откланяться. А ты, – обратилась она к Феликсу. – Не забудь перевести деньги. Сынок оставь ему номер моей банковской карты. – Поглядев на Алису, усмехнулась. – Ну, ты и штучка, видно вся в маменьку пошла. Сестру обмишулила и рада. Дом-то вам двоим остался, а ты одна его захапала. Да уж, кровь не водица.

Алиса побагровела.

Феликс успокаивающе сжал её руку.

Когда новоявленные родственники покинули дом, Алиса виновато посмотрела на сестру.

– Злишься на меня?

Сания пожала плечами.

– Пусть это останется на твоей совести. Вряд ли папа радовался, когда ты попросила его сделать дарственную только на тебя. Ты доставила ему лишнюю боль.

– Как сказала бабка, это компенсация… за моё детство, – неуверенно произнесла Алиса. На её щеках появился румянец.

Она не видела выражение лица мужа, иначе забеспокоилась бы по-настоящему.

Глава 5

Алиса подняла тяжёлую сумку обеими руками, переступив три широких ступеньки, опустила её на площадку крыльца. Повернувшись к дочери, поманила ей к себе.

– Помнишь, о чём мы договаривались?

Оленька, тараща большие, голубые и круглые, будто кукольные глаза, кивнула.

– Ты должна слушать тётю Саню. А Илья и Мия будут играть с тобой. Тебе ведь одной дома было скучно?

Оленька снова кивнула.

– Зато теперь станет веселее. А мамочка должна уехать, чтобы стать актрисой. Я должна заработать денежки, тогда смогу купить тебе много кукол и красивых платьев. Ты ведь хочешь увидеть мамочку в телевизоре и этим похвалиться в садике друзьям?

Оля неуверенно пробормотала:

– Хочу.

– Вот. Поэтому мне надо уехать.

– Как папа? Он тоже хочет стать артистом?

Алиса тяжело задышала, пытаясь справиться с порывом гнева. При одном упоминании и даже мысли о Феликсе её охватывала злоба, обида и ненависть, зародившаяся на месте былой любви.

– Нет, папа не желает быть артистом, он тоже поехал зарабатывать денежки для тебя, – проговорила она, поборов желание выругаться на мужа.

– Не хочу денежек, хочу, чтобы вы были со мной, – чуть не плача, заявила Оля, совершенно сбитая с толку матерью.

– Я заберу тебя к себе… потом…, а пока ты поживёшь у тёти Сании и дяди Марка. Пойдём, отведу тебя к ним.

Алиса приоткрыла дверь, втолкнула сумку с вещами в коридор. Взяв за руку дочь, пошла в сторону беседки. Оттуда доносился смех и громкие голоса.

Конец октября выдался тёплым и солнечным. Осень на Кубани могла играючи, после череды дождливых дней, вернуть бабье лето. В прозрачном воздухе, напоённом сохнущей листвой и поздними цветами, снова полетели лёгкие паутинки.

Илья и Мия в ожидании обеда занимались любимым делом: играли в бадминтон. Родители понятия не имели, что их отпрыски сражались не просто так из удовольствия, а вполне осознанно и весьма азартно на свои карманные деньги. Пока их силы были равны, поэтому они проигрывали по очереди, но каждый мечтал сорвать большой куш.