Иллюзия бессмертия

Вайолет смотрела на протянутые к ней ладони Урсулы, с какой-то отчуждённостью думая о том, что между прошлой, беззаботной жизнью и новой, пугающей и неизвестной, остался лишь один шаг. Вот сейчас она подойдёт к первой одэйе, и прежняя Вайолет просто перестанет существовать. Наивная девочка со своими страхами и радужными мечтами умрёт в этой затерянной между лесных деревьев избушке.

– Принимаешь ли ты сторону Света? – излишне резкий голос Урсулы выдернул Вайолет из состояния мрачной задумчивости, и, высоко подняв голову, она сделала последний шаг.

Выбор... Чужой и неприветливый мужчина сказал, что он у неё есть. Наверное, именно сейчас Вайолет была с ним согласна. По крайней мере, все же стоило попытаться спасти тех, кого она так любила: маму, отца, братьев, рохров, которых всю жизнь считала семьёй.

Старуха тихо покряхтела, шмыгнула носом и, окинув взглядом своё жилище, похлопала девушку по плечу:

– Пора. Хватит рассиживаться. Нам до утра лес пройти надобно.

Внутри шара стало светло, как днём. Секундами льдинок в песочных часах зимы падал снег, устилая величественные горы кипенным покрывалом. С вершины одной из них снежным смерчем сорвалась яростная волна, смыв в глубокую пропасть мчавшиеся по самому её краю сани. Не было ни Ривердола, ни Вайтфолла, ни солнечной Валлеи. Вольное племя могучих оборотней жило далеко отсюда – в старом и древнем королевстве Лоуленд, что раскинулось у подножия Мареновых гор – суровых, холодных, укрытых белыми шапками вековых снегов... За что и прозвали рохров снежными. А далеко на юг от Лоуленда пролегала могущественная империя Тэнэйбра – мир магов и волшебников, отмеченных Вышним Рамха искрой божественной инглии. Великий дар. Бесценный. Вот только если не принять сторону света или тьмы – совершенно бесполезный.

ГЛАВА 28

Тонкие кисти рук грациозно опустились на поверхность шара, и тьма внутри него всколыхнулась, вздыбилась взбесившимся ураганом, ударилась лютой волной о прозрачные стены, заскользив по ним грязными, вязкими потёками, и исчезла. Из стен поползли уродливые тени, заполняя все пространство вокруг, дымно шевелясь и непрестанно двигаясь.

– У меня не встанет на тебя, Моргана, – окатив колдунью взглядом, полным презрения, насмешливо бросил он.

– Ты пожалеешь, одарин, – женщина вцепилась острыми ногтями в его красивое лицо, оставляя на смуглой щеке кровавые борозды царапин.

– Я жалею лишь об одном, – горько проронил Сармин, тоскливо вглядываясь в кружащийся в стеклянном шаре снег. – Что не ушёл за грань Небесного Чертога вместе с ними.

– В кого ты превратился, великий одарин? Первый страж Темных Врат* мечтает о смерти!? Бессмертный?! Хотя…Теперь уже бывший… – ядовито добавила Моргана.

– Это иллюзия, лаитэ, – криво усмехнулся, мужчина. – Иллюзия бессмертия.

– Посмотри на меня! – черные волосы колдуньи зашевелились гибкими лианами, свились в тугие косы, улеглись вокруг точёного лица причудливой короной. – Это, по-твоему, иллюзия? – женщина томно обласкала ладонями свою грудь, провокационно обвела пальцами тёмные ареолы сосков, скользнула по упругим округлым бёдрам и бесстыдно раздвинула ноги, выставляя напоказ нежную плоть. – Я прекрасна. Моё тело совершенно, и так будет вечно, одарин. Я бессмертна!

– Ты тлен, лаитэ! Бессмертна лишь твоя душа – душа, которую ты отдала Темной Матери за безупречное лицо и обольстительное тело, но твоё тело осыплется прахом, как только Тёмная Мать найдёт себе новую хранительницу.

– Ты поставил не на ту лаитэ, Сармин, – повернувшись к мужчине, растянутому на цепях, тягуче проворковала женщина. – Но теперь у тебя есть выбор, – волосы колдуньи темной рекой заструились по воздуху, выставляя напоказ её совершенное гибкое тело, одетое лишь в загадочно мерцающие в свете горящих на стенах факелов украшения. – Я – или смерть.

Мужчина невидящим взором смотрел в пустоту стеклянного шара, туда, где белая лавина похоронила под ледяной толщей снега его жену и дочь, и в глазах цвета лесных фиалок стояли слезы, сквозь призму которых прекрасная женщина, идущая к нему навстречу, казалась уродливым монстром с вьющимися вокруг её головы змеями вместо волос.

– Все могло быть иначе, Сармин, – женщина подошла к мужчине так близко, что теперь почти касалась его своей обнажённой грудью. – Ты должен был выбрать меня, – колдунья плавно перетекла за широкую спину пленника, мягко потёршись об неё, словно большая урчащая кошка.

Сармин смежил веки, сглатывая подкатившее к горлу омерзение.

– Я сделал свой выбор, Моргана, один раз и на всю жизнь. Но будь у меня возможность выбирать сотню раз, я и в сотый раз выбрал бы не тебя, а Тэлларис.

Прекрасное женское лицо исказила гримаса ярости, и взгляд темных, почти черных глаз, стал колючим и злым. Она была красива. Такой совершенной может быть только вышедшая из-под резца гениального скульптора мраморная статуя. Недосягаемо-прекрасная, безупречная и… бездушно-холодная.