Иллюзия греха

- Мы говорили с ней об этом, - кивнул Бышов. - Во-первых, картины, которые я у нее купил, стоили очень дорого. Вы, может быть, думаете, что я, пользуясь старой дружбой, скупил их у Кати по дешевке? Так нет! Я дал за них полную стоимость, вы можете это проверить. Этих денег ей должно было хватить на много лет. А во-вторых, если бы деньги закончились, она внесла бы изменение в завещание, исключила из наследственной массы что-нибудь и снова продала.

- Правильно ли я вас поняла, - подвела итог Настя, - что на момент составления завещания все ценности были осмотрены специалистами, подтвердившими их подлинность?

- Совершенно верно.

- И как давно это случилось?

- Лет пять назад или шесть.

- Иван Елизарович, а Екатерина Бенедиктовна боялась, что ее могут ограбить?

- Вот уж нет, - решительно заявил Бышов. - Ни одной секундочки.

- А почему?

- Характер такой, наверное, - старик улыбнулся впервые за все время, что они разговаривали - Катя вообще ничего никогда не боялась Считала, что от судьбы все равно не уйдешь. И потом, я уже говорил вам, она не особенно дорожила коллекцией. Умом понимала ее ценность, а душой не чувствовала. Ведь не сама она ее собирала, свой труд и свои деньги в нее не вкладывала. Конечно, дверь у нее стояла бронированная, на это я ее все-таки сподвигнул. А бриллианты свои она и не носила, говорила, что они ей не к лицу.

Теперь по крайней мере становилось понятным, что делать дальше. Брать завещание Анисковец, вызывать экспертов-искусствоведов и сравнивать ценности, описанные в завещании, с ценностями, имеющимися в квартире. А заодно и повторно устанавливать их подлинность. Потому что вор, если он имел постоянный доступ в квартиру Екатерины Бенедиктовны, мог ухитриться сделать копии некоторых вещей и картин и теперь просто подменить подлинники подделкой. Тогда становится хотя бы понятным, почему Петр Васильевич никаких пропаж не обнаружил.

И первым кандидатом в подозреваемые становился сам коллекционер Бышов. Человек, имеющий постоянный доступ в квартиру и хорошо знающий хранящиеся в ней ценности. Вторым подозреваемым автоматически становился бывший муж Анисковец, который тоже бывал у нее частенько и тоже хорошо знал каждую картину на стенах и каждое ювелирное изделие в шкатулках. Настя чувствовала, что третий, четвертый и даже двадцать пятый подозреваемые уже на подходе. Стоит копнуть чуть поглубже - и их окажется видимо-невидимо. Такие дела она не любила больше всего Если окажется, что часть ценностей Екатерины Бенедиктовны подменили, то версия о причинах убийства останется только одна, и нужно будет искать виновных среди огромной массы подозреваемых. Это было скучно.

А если окажется, что у нее действительно ничего не пропало, тогда нужно будет придумывать совершенно новую версию, и не одну. Вот это уже было гораздо интереснее.

Она никогда не удивлялась тому, что почти не нуждается в сне. Так было с самого детства. Ира была послушным ребенком и спокойно укладывалась в постель по первому слову матери, не капризничая, но это не означает, что она тут же засыпала. Она лежала тихонько, потом незаметно погружалась в сон, а около пяти утра глаза ее открывались. При этом Ира не чувствовала себя разбитой или невыспавшейся. Просто она была так устроена.

Когда случилось несчастье, ей было четырнадцать. До шестнадцати ее продержали в интернате, после чего она начала совершенно самостоятельную жизнь. Смысл этой жизни состоял в том, чтобы заработать как можно больше денег. Деньги были нужны на лекарства и продукты для двух сестер и брата. И для матери, которую Ира ненавидела.