Иллюзия греха

Во время занятий она часто ловила на себе взгляд Мирона, и ей казалось, что он хочет что-то сказать, но не решается. Истолковывалось это совершенно однозначно, и сердечко девушки начинало колотиться быстро и радостно. Она очень хотела, чтобы Мирон не разочаровался в ней, поэтому стремилась показать себя в самом лучшем свете, вдохновенно занимаясь с ним математикой и физикой и не жалуясь ни на боли, ни на усталость. Каждая его похвала звучала для нее неземной музыкой, а уж если он упоминал о том, что она красивая, то у Наташи крылья вырастали.

На пятый день в ее комнату принесли компьютер. Мирон сказал, что пора переходить к программированию. Наташа буквально на лету схватила первоначальные объяснения и попросила Мирона дать ей самостоятельное задание. С заданием она справилась на удивление легко, и ей даже показалось, что он специально дал ей задание как можно более простое.

— Давай что-нибудь посложнее, — попросила она.

— Уверена, что справишься?

— Уверена, — кивнула Наташа. — Я же все поняла, что ты мне говорил.

Она действительно справилась, причем легко и быстро. У самого Мирона на составление такой программы ушло бы часа два как минимум, а у Наташи работа заняла не больше двадцати минут.

— Ты раньше занималась программированием? — с подозрением спросил он.

— По-настоящему — нет. Книжки читала, разбиралась, пыталась сама что-то сделать, но у меня никогда компьютера не было.

— Слушай, ты необыкновенный человек, — восхищенно сказал он. — Я даже не предполагал, что такие, как ты, бывают на свете. Если б мне рассказали про тебя, в жизни не поверил бы.

— Правда?

Наташа вспыхнула, огромные глаза заблестели, на бледном бескровном лице выступил румянец.

— Честное слово, — искренне ответил Мирон. — Ты не поверишь, но теперь уже не я с тобой занимаюсь, а ты со мной. Фактически я у тебя учусь.

— Ну что ты говоришь, Мирон...

— Как есть, так и говорю. Думаю, что, когда приедут твои работодатели, они не будут разочарованы.

— Ты считаешь, что у меня есть шанс получить эту работу?

— Конечно, и шанс очень большой. Правда, Василий говорил, что еще врач должен тебя обследовать.

— Да, — Наташа сразу помрачнела. — Об этом я не подумала. Может быть, я им по состоянию здоровья не подойду. Мирон, а ты не мог бы узнать, какие у них требования?

— Я поговорю с Василием, — пообещал он.

Теперь ей больше всего на свете хотелось понравиться тем, от кого зависит ее будущее, потому что будущее это в ее представлении неразрывно связывалось с Мироном. Мирон работает на Василия, это понятно, но ведь Мирон такой чудесный и умный, добрый и внимательный, он очень хороший, а это означает, что и Василий не может быть плохим человеком. Ведь не может же такой человек, как Мирон, работать на преступников. Тот факт, что ее насильно увезли из больницы, да еще тайком от родственников и врачей, Наташу теперь уже не смущал. Эти люди хотят ей добра, а врачи и сестра Ира все равно не разрешили бы ей уйти из больницы и начать работать. Раз Мирон связан с Василием, а сам Василий — с теми, кто хочет взять ее на работу, то нет ничего невероятного в том, что и работать Наташа будет вместе с Мироном. Или по крайней мере рядом с ним. Они будут много времени проводить вместе, и кто знает... Во всяком случае, в книгах все это звучало более чем убедительно и достоверно.

Она почти совсем не думала о младшей сестре и братике и не скучала по ним. В ее жизни внезапно появился смысл, и вся эта жизнь оказалась сосредоточенной вокруг Мирона. Пока Наташа была здорова и ходила в школу, она была еще слишком мала и ни разу ни в кого не влюблялась. Позже, прикованная к постели, она не находила в своем больничном окружении никого, кто заставил бы ее просыпаться среди ночи с бешено бьющимся сердцем. И вот наконец это случилось.

Первая любовь заполнила ее целиком, не оставляя места тревоге и вытеснив все сомнения.

Ночью Мирон проснулся от шума подъехавшего автомобиля. Он услышал шаги на ступеньках крыльца и негромкий разговор, но не смог разобрать ни слова. Говорили не по-русски, но и не на том языке, на котором обычно говорили навещавшие отца бородатые незнакомцы. Доносящаяся до его слуха речь была гортанной и какой-то воздушной, без привычных уху твердо произносимых согласных.

Мирон выглянул в окно и успел увидеть только задние огни выворачивающего на дорогу автомобиля и услышать легкий скрип закрывающихся ворот. «Кто-то приехал», — понял он. Именно приехал, а не уехал, потому что незнакомый говор был слышен уже после того, как машина поехала от крыльца к воротам. Ему стало тревожно и неприятно, хотя он прекрасно понимал, что к нему лично приехавший человек не может иметь отношения.