Иллюзия греха

Шаги удалились в сторону кухни. Хорошо, что новый жилец не навязывается. А то такие бывают... Ира вспомнила самого первого своего жильца, азербайджанца Натика. Он ей просто проходу не давал своими угощениями. Не могу, говорил, один кушать, у нас так не принято, у нас к столу зовут всех, кто есть поблизости. Ира один раз дала слабину, села с ним за стол, так потом еле жива осталась. И чего они в свои национальные блюда кладут? Все жирное, перченое, и вкус какой-то непривычный. А Натик все потом приставал: ты, дескать, теперь моя сестра, раз я с тобой хлеб преломил. Очень ей надо быть его сестрой! Сегодня — сестра, а завтра — еще что-нибудь выдумает. Нет уж.

Ира почувствовала, что замерзла. Пуховый платок уже не спасал, нужно бы выпить горячего чаю. Она нехотя поднялась с дивана и побрела на кухню. К ее удивлению, там царила чистота, Ильяс посуду за собой помыл и даже пол подмел. На плите стояла большая кастрюля с вкусно пахнущим мясом, а рядом — кастрюлька поменьше, в ней был сваренный рис. Ира подожгла газ под чайником и уселась на табуретку, поставив локти на стол и опершись подбородком на руки. И почти сразу же скрипнула дверь, послышались осторожные шаги — из своей комнаты вышел Ильяс.

— Ира, если вы голодны — покушайте, пожалуйста. Я друзей ждал, наготовил много, а они не могут прийти.

Вежливость и еще раз вежливость, только это ее спасет.

— Большое спасибо, Ильяс, я не хочу. Сейчас чайку выпью, чтобы согреться, и побегу на работу. Вы лучше Георгия Сергеевича угостите, когда он придет.

— Обязательно, — кивнул Ильяс. — Вы извините, что с Таней так получилось. Я ее не звал, она сама пришла и попросила разрешения вас подождать. Я разрешил. Я не знал, что вам это неприятно.

— Все в порядке, — улыбнулась Ира.

Этот парень ей нравился, он не был похож на прежних жильцов, громких и бесцеремонных, оставляющих за собой грязную посуду и мокрые следы на полу.

— Она очень тревожилась насчет милиции, — продолжал Ильяс извиняющимся тоном, — и я подумал, что у вас что-то серьезное. У вас проблемы? Может быть, помощь нужна? У меня есть знакомые...

— Все в порядке, Ильяс, никаких проблем. Спасибо за заботу.

Он ушел к себе. Ира наспех выпила чай, с сомнением глянула на недоеденный бутерброд, но поняла, что есть не может, и снова сунула пакет в холодильник.

Без пятнадцати десять она натянула теплый свитер, сверху набросила куртку и ушла в «Глорию». Она уже спустилась по лестнице и быстро шагала к перекрестку, когда ее новый жилец Ильяс снова вышел из комнаты в коридор и снял трубку висящего на стене телефона.

— Это я, — произнес он, когда ему ответили. — Она ничего не сказала. Ни мне, ни этой дворничихе.

* * *

— Мы все проморгали!

Полковник Гордеев по прозвищу Колобок в ярости метался по кабинету, расшвыривая попадающиеся под руку стулья.

— Вы все проспали! Он начал убирать тех, кто может его опознать. Монахиня в доме инвалидов, где находится Галина Терехина. Медсестра в больнице, где лежат дети. И даже Елена Романовская, которая знает его имя. Как так могло получиться?

Настя молчала. Она прекрасно знала, почему так вышло. Это она виновата, только она одна. Она в этом самом кабинете несколько дней назад настаивала на том, что оставлять засады в доме инвалидов и в больнице бессмысленно, неуловимый «дядя Саша» может появиться там еще очень не скоро. Но он появился и начал убивать. Это ее ошибка.

Но тут же вставал и другой вопрос: а откуда он, этот «дядя Саша», вообще узнал, что его ищут, что есть его приметы и даже более или менее приличный портрет? Неужели идет утечка информации? От кого?

— Этого можно было бы избежать, если бы мы не увлеклись с самого начала версией о коллекции. На проверку этой версии ушло много времени, а он тем временем успел добраться до Романовской. Если бы мы сразу, с самого первого дня начали работать с окружением убитой Анисковец, мы нашли бы Романовскую куда раньше и узнали бы его имя. Кстати, Анастасия, у тебя есть объяснение, почему он убил именно эту медсестру, а не какую-нибудь другую? Ведь он, как я понял из твоих рассказов, навещал детей в больнице все шесть лет, его в лицо должны знать многие. Так почему именно она?

— Он приходил к детям только в ее дежурство. Я виновата, Виктор Алексеевич, я допустила ошибку, положившись на показания персонала. Все знали, что к детям Терехиным ходит, кроме сестры, еще какой-то мужчина, не то родственник, не то друг их родителей. Мне этого показалось достаточным, и я не придала должного внимания тому, что приметы внешности мне назвала только одна медсестра. Та, которая оказалась убитой.

— Плохо. Ладно, нечего волосы на голове рвать, работать надо. Кто еще может опознать этого человека?