Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг

Более того, лучший способ подкрепить поведение – вознаграждать его лишь от случая к случаю. Это называется неожиданное подкрепление. Дело в том, что наш мозг постоянно ищет закономерности и взаимосвязи в окружающей среде. И хотя информация и обратная связь, поступающая извне, обычно бывает фрагментарной и неполной, наш мозг приспособлен к такой неполноценности. Когда мы делаем нечто, что кажется причиной некоторой формы положительного вознаграждения, мы затем повторяем действие в попытке воссоздать удовольствие. Если такое вознаграждение случается не каждый раз, мы будем гораздо дольше настойчиво повторять попытки. Это усиливающий принцип, стоящий за пристрастием к азартным играм. Мы играем больше и дольше просто потому, что хотим того случайного вознаграждения[580]. Игорным автоматам достаточно выдавать выигрыш с частотой, соответствующей случайному подкреплению, чтобы игроки продолжали опускать в них все больше монет. Выброс дофамина в предвкушении возможного выигрыша подкрепляет их поведение.

Аналогичная выработка условных рефлексов объясняет нашу тягу к Интернету. Мы спешим проверить свою электронную почту или ищем откликов со стороны своего сетевого сообщества в надежде получить нечто действительно знаменательное или интересное. Всякий раз, когда я проверяю свою почту или количество отзывов в моем блоге, я подобен крысе в опытах Скиннера по выработке условных рефлексов.

Поначалу цифры посещаемости были небольшими, но они увеличивались каждую неделю. В течение месяца я пришел к тому, что стал проверять посещения каждый день, радостно возбуждаясь, когда они достигали пика, или когда я получал хороший комментарий, и впадая в уныние при их спаде либо критических замечаниях. И время от времени я получал вознаграждение. Дофаминовый всплеск, спровоцированный соответствующим предвкушением, стал моим излюбленным наркотиком, и я превратился в цифрового маньяка.

Всякий раз, когда я проверяю свою почту или количество отзывов в моем блоге, я подобен крысе в опытах Скиннера по выработке условных рефлексов.

Таким образом, может развиться зависимость от Интернета. Это опасно, особенно когда люди часами пребывают в мире фэнтези, погруженные в игру. В 2010 году Южная Корея имела самый высокий показатель доли населения в Интернете, больше, чем любая другая нация (81 % из 46 миллионов жителей). Большинство корейцев проводят свое время в Сети, сидя в интернет-кафе, которые обеспечивают быстрое и дешевое соединение. Это нередко приводит к разрушительным последствиям. У некоторых возникли серьезные проблемы со здоровьем, из-за многочасовой онлайн-активности в ущерб физической активности. У них раздувались суставы, возникала мышечная боль. Иногда страдали их ближние. В том же году в Южной Корее пара, которая познакомилась в Интернете, поженилась, но к несчастью, у них родился больной недоношенный ребенок[581]. Тогда они решили продолжить свою семейную жизнь в Интернете (в кафе через дорогу)… они растили виртуального ребенка. И только раз в день возвращались домой, чтобы покормить своего живого младенца. В результате их настоящий ребенок умер от сильнейшего обезвоживания и голода.

Без сомнения, это крайний случай, но он демонстрирует неодолимость влечения Интернета. У меня недавно гостила высокообразованная семья профессоров, приехавшая из Соединенных Штатов. И вот после первой оживленной беседы и обмена анекдотами за обеденным столом мы вскоре разошлись, чтобы проверить свою почту, Facebook и другие интернет-заведения. В нашей группе были не только взрослые, но и дети. В какой-то момент я поднял глаза от своего ноутбука и увидел, что каждый, кто был в комнате, молча погружен в свою собственную Паутину. Прежде люди отделяли свою рабочую жизнь от семейной, но Интернет навсегда разрушил эти границы. Мы всегда на связи, и нам это нравится. И подобно наркотической зависимости, многие из нас испытывают симптомы абстиненции (тревогу и раздражительность), когда отказывают себе в сетевом доступе.

Мы стали формируемыми и контролируемыми технологиями, как это предсказывал Маршалл МакЛюэн[582], он ввел такие выражения, как «глобальная деревня» и «медиасообщение»[583]. Уже в 1960-е, задолго до появления Интернета, МакЛюэн предсказывал, что общество изменится и станет зависимым от информационных технологий. Он понимал, что мы распространяем свое Я на других и, таким образом, попадаем под влияние их ответного расширения. Таким образом, мы находимся в отношениях сложной взаимосвязи друг с другом, протянутой через среду наших коммуникаций.