Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг

Некоторые критерии групповой принадлежности относительно внешние и не зависят от нас. Например, возраст, пол, раса, рост и национальность. Хотя порой мы пытаемся изменить даже их: врем о своем возрасте, носим одежду противоположного пола (или делаем операцию по перемене пола), надеваем обувь на платформе или становимся натурализованными гражданами иной страны. К другим группам мы сами стремимся присоединиться: сливки общества, бомонд, элита, интеллигенция или богачи.

Порой человек поневоле принадлежат к группам, к которым предпочел бы не присоединяться: беднота, неграмотное население, криминальная среда и наркоманы. Люди обычно не принимают решения о том, быть ли им членами таких групп, нравится им это или нет. Более того, нашей человеческой натуре свойственно относить друг друга к той или иной группе. Даже те, кто не хочет присоединяться ни к одной группе, составляют особую группу аутсайдеров.

Мы категоризируем других потому, что с незнакомцем проще иметь дело, когда ты знаешь, откуда он происходит. Если мы отнесли его к какой-то категории, это избавляет нас от сомнений и раздумий, как следует на него реагировать, и мы реагируем быстрее, хотя и шаблонно. Это соответствует принципам работы нашего мозга: суммировать прошедший опыт, чтобы быть готовыми к будущим встречам. Весьма вероятно, что это результат эволюции, позволяющий снизить нагрузку на обработку информации, упрощая реакцию.

Ведь когда мы причисляем человека к некой группе, это активизирует все наши стереотипы в отношении этой группы, что, в свою очередь, влияет на наше поведение с этим человеком. Увы, эти стереотипы могут быть очень далеки от реальности, особенно когда речь идет о личностных особенностях отдельного индивидуума.

Только принадлежность к группе формирует наше Я, поскольку мы автоматически отождествляем себя с другими членами.

Такими стереотипами нередко манипулируют другие группы. И мы часто имеем определенные ложные предубеждения в отношении тех или иных «чужих» групп (национальностей, меньшинств, социальных слоев, профессий и т. п.). Так, в одном эксперименте участники должны были подвергать болезненному наказанию товарищей-студентов в ходе обучения и им было позволено выбирать уровень боли, которую применять[428]. Если они «случайно» подслушали, как экспериментатор перед тем описал студентов как «животных», участники выбирали более суровое наказание. Они находились под влиянием мнения других.

Многие терпеть не могут, когда на них навешивают ярлыки, но на самом деле это в нашей природе. Мы постоянно вешаем ярлыки на других и на себя, и процесс этот сильно зависит от того, что думают другие люди. Большинство из нас оценивают других сквозь призму группового консенсуса, однако мы полагаем, что это наше собственное мнение.

Группы, к которым мы принадлежим, определяют нас. Но мы постоянно вступаем в новые, покидаем, расширяем и меняем свои группы. Люди имеют очевидное преимущество от коллективной мощи группы, как и от ресурсов и дружеского общения, которые можно разделить с другими, но членство необходимо и для ощущения самоидентификации. Только принадлежность к группе формирует наше Я, поскольку мы автоматически отождествляем себя с другими членами.

Это подтверждают работы социальных психологов, например Анри Тэшфела, бывшего главы моей кафедры. До того как он в 1960-х перебрался в Англию, в Бристоль, Тэшфел жил во Франции. Он был французским военнопленным, захваченным немцами во время Второй мировой войны. Тогда-то он и стал свидетелем кошмара групповых стереотипов. Фактически Тэшфел был польским евреем, но ему удалось сохранить это в тайне от немецкой тюремной охраны. После войны Тэшфел посвятил свою жизнь изучению групповой психологии. В своем исследовании, которое уже стало классикой, бристольские школьники (разбитые на две группы случайным образом – путем подбрасывания монеты) кардинально изменили характер своего обращения друг с другом[429]. Члены одной группы, то есть «свои», были приветливы друг с другом, делились ресурсами, но относились очень враждебно к «чужим», хотя все они учились в одном классе.

Что у тебя в глазу, брат?

Джейн Эллиот, учительница третьего класса из Айовы, США, фактически на пару лет опередила исследование Тэшфела. Она обучала детей, чьи родители принадлежали к среднему классу американцев[430]. Джейн со своими школьниками как раз изучали д-ра Мартина Лютера Кинга-младшего[431], когда 4 апреля 1968 года пришла новость, что этот борец за гражданские права убит. Дети не были знакомы с проблемами дискриминации и не понимали, почему кто-то захотел убить этого человека. На следующий день Эллиот задумала провести в классе смелый эксперимент, чтобы объяснить детям, что такое дискриминация. Она сказала классу, что есть доказательства, будто дети с голубыми глазами превосходят детей с карими глазами.