Иллюзия Истории (СИ)

Значит, сейчас его ранят, успел подумать Александр, как внезапно, на большой высоте возник низкий вибрирующий звук похожий на шум двигателя. В знойном пыльном воздухе возникла зыбкая дрожащая тень, и появился дискообразный летательный аппарат. Он тяжело покачивался в метре над землей окутанный клубами горячей пыли. Вокруг возникла сумятица, люди в ужасе кричали и падали.

Из открывшегося люка показался человек в военной форме. Гладко выбритое лицо и чистый генеральский мундир выглядели неестественно в грязном, жестоком мире.

— О! Мистер Понс! — с театральным пафосом сказал воин в золотых доспехах. — Какого черта вы здесь делаете?!

— Однако не очень любезно, господин царь — в тон ответил генерал. — А вы разве не помните, как через мембрану угодили во временную петлю? Теперь вот эвакуация. Я за вашим «тезкой». Иначе как он станет македонским царем?

— Жаль. Вдвоем мы стоим целой армии. Может оставите его здесь?

Генерал криво усмехнулся.

— Кстати, вас я спас от тяжелого мучительного ранения. Правда, ненамеренно.

Царь повернулся к Александру. Лицо сделалось серьезным.

— Как Ольга? — тихо спросил он.

Александр воткнул меч в землю, вытер рукой лицо, оставив красный след. Колени предательски дрожали. Мутило от жары, запаха крови и пота. Он кивнул царю и молча побрел к гравилету.

— Прощай! — крикнул вдогонку Александр Великий. — Тебя ждет много испытаний!

Акциум

1

Чтобы разорвать временную петлю, через входную мембрану пришлось пройти второй раз. Понс считал, что этого достаточно, но теперь Александр очутился на палубе корабля в разгар другой битвы. Новый мир был еще ужаснее. Вокруг в грязи и крови валялись тела убитых. Стоны раненых перекрывал свист летящих огненных снарядов баллист. Середину и нос корабля окутал черный жирный дым валивший из перевернутых чанов со смолой. Пламя охватившее переднюю часть корабля вырывалось из дыма высокими огненными языками. На корму с дикими криками ворвались абордажники и стали громить оборонявшихся.

Вдруг прямо над ухом раздался воинственный вопль. С надстройки спрыгнул один из абордажников. Александр сгруппировался, и воин упал на палубу. Он мгновенно вскочил, удивленно вытаращившись. Александр воспользовался замешательством, подсечкой сбил с ног нападавшего, и прямым в челюсть вырубил его. Вырвал из руки меч, брезгливо вытер липкую от крови рукоятку, сделал несколько быстрых вращений. Сражение продолжалось на корме, где абордажники теснили защищавшихся воинов к борту. На носу тщетно пытались потушить пожар.

— Саша, дружище! Что ж ты ворон считаешь?! — весело позвал его кто-то на интерлинге.

В человеческом месиве жестокой бойни стоял высокий человек в красивых доспехах и золотом шлеме. Теперь он легко узнал Александра Великого.

— Мы снова вместе! — прокричал македонский царь. — Покажем предкам класс фехтования и рукопашного боя?!

Спрыгнув с кормового возвышения, он встал рядом с Александром.

— Ну! — свирепо закричал царь, потрясая мечом. Глаза горели диким первобытным огнем.

И тогда началась страшная резня.

2

Они стояли на носу быстроходной триеры. Ветер остужал взмыленные после сражения тела и опустошенные души. На них с опаской поглядывали воины — два странных близнеца сражавшихся словно спустившиеся с небес сыновья Марса!

— Этот змееныш Октавиан! — зло проговорил македонский царь.

— Где мы и когда? — спросил Александр.

— Битва при Акциуме. Тридцать первый год до Рождества Христова. Римский триумвир Антоний и египетская царица Клеопатра дают морское сражение другому триумвиру Октавиану. Здесь и сейчас решается будущее всего цивилизованного мира.

Великий царь показал рукой вдаль:

— Флагман Клеопатры.

За армадой сотен боевых кораблей, виднелось сверкающее золотом судно. Он жадно смотрел на корабль, словно надеялся разглядеть египетскую царицу.

— Ей тридцать восемь, но она потрясающе выглядит и… любит его. Как она просила помочь ему! Нет, мужчине не понять, как изумительная женщина может любить такое ничтожество! — царь опустил закопченное лицо.

Триера, наконец, настигла пентеконтеру Октавиана. Раздались крики, возникла беготня по палубе, полетели огненных снаряды — баллисты корректировали стрельбу. С другой стороны, наперерез пентеконтере шел на таран флагман Антония.

Александр Великий повернулся к воинам и, показав мечом на пентеконтеру, прокричал:

— За голову Октавиана — сто талантов золотом!

Над палубой раздались восторженные крики, воины повалили к правому борту, где нависли абордажные мостики. Нетерпеливые бойцы полезли по канатам, чтобы оттуда первыми спрыгнуть на вражеское судно. Головорезы с обеих сторон высматривали самых отчаянных. Одни молча вглядывались в такие же мрачные суровые лица; другие истошно вопили, заводя себя и заглушая животный страх перед жутким действом древнего сражения.