Иллюзия любви

– Вот и славно, – не дала я ей договорить. – Так о чем я начала... Ах, да... человеческий мозг за весь период своей деятельности накапливает недюжинный запас знаний и навыков. Человек к концу своей жизни обычно умеет – чисто рефлекторно – управлять своим мозгом. Но и и это была бы не беда. Все накопленные навыки ассимилируются с процессами естественного для старого человека ослабления мозговой энергии...

– То есть? – нахмурилась Даша. – Что-то я не совсем понимаю...

– Короче говоря, нередко в мозгу у стариков образуется полная белиберда, через которую даже сильному экстрасенсу трудно пробиться, – я уже устала объяснять и говорила, приблизительно сопоставляя научные термины, которые вычитала из сотни специализированных книг, и простые слова, – другое дело – самовнушение. Но ведь в нашем случае – бабушки вовсе не заинтересованы в том, чтобы я вытащила из их мозга все сведения об это дяде Моне. Так что никакого самовнушения не получится.

– Понятно, – сказала Даша, – то есть – мало, что понятно, ну ладно... Но ведь попытаться-то стоит?

– Попытаться стоит, – подтвердила я.

– Так поехали прямо сейчас! – предложила вдруг Даша. – Времени-то – всего половина одиннадцатого, а бабушки у подъезда нередко засиживаются до глубокой ночи. Сама понимаешь – старческая бессонница и все такое. Ехать нам не так уж далеко... Поехали?

Я помедлила с ответом и Даша тут же всплеснула руками.

– Прости меня, ради бога! – воскликнула она. – Я и забыла совсем, что тебе сейчас... нехорошо. Конечно, конечно... Давай завтра с утра.

Я встала с постели и вытянула руки вверх. Ничего, на ногах стою хорошо... Правда, в голове гудит немного, но это все, я думаю пройдет – на свежем воздухе. В конце концов, самое главное сейчас – это не медлить.

– Я в порядке, – сказала я, – поехали.

Даша кивнула. Видно, ей самой не терпелось разобраться в этой истории до конца.

– Только моя машина сейчас в ремонте, – сообщила она, деловито хмурясь, так что придется взять машину Васика.

– ГИБДД, – напомнила я, – нужно просить Васика выписывать доверенность тебе на его машину. А я сомневаюсь, чтобы Васик в его теперешнем состоянии...

– Сейчас посмотрим! – не дав мне договорить, воскликнула Даша и бросилась в гостиную.

Я прошла за ней.

Как того и следовало ожидать, Васик мирно спал, раскинувшись на ковре, сплошь усыпанном осколками бутылок, чашек и еще чего-то, о чем, он, кажется, не упоминал вовсе.

– Вот именно, – проговорила я.

Даша встала перед Васиком на колени и сильно тряхнула его за плечо.

Никакой реакции.

Тогда Даша тряхнула Васика сильнее и для убедительности отвесила ему внушительного тумака под зад.

Васик промычал что-то и сладко зачмокал губами во сне – только и всего.

– Н-да... – поднимаясь на ноги, проговорила Даша, – тяжелый случай. Видно и вправду придется поездочку нашу отложить.

– Вовсе нет, – сказала я, чувствуя вдруг прилив сил, – есть одна идея. Мы Васика – владельца автомобиля с правами в кармане – посадим на заднее сиденье. А ментам скажем, что транспортируем его с... из ресторана, допустим, где он нагрузился до такого состояния, что даже за руль самостоятельно сесть не может. И вот мы – в целях предотвращения дорожно-транспортных происшествий – решили отвести машину сами...

– Понятно! – просияла Даша. – Только как бы нам его поднять, чтобы отволочь вниз и посадить в машину...

– Это не так сложно, – улыбнулась я, – ты беги за холодной водой... Принеси побольше – кастрюли две. Будем его отливать водой. Это сначала. А если не поможет... Нашатырный спирт у тебя есть.

– Ага, – сказала Даша, – где-то был...

* * *

Имя человеку дается для того, чтобы идентифицировать этого человека среди других, подобных ему, созданий. И одна из первых вещей, которые человек запоминает, когда у него в мозгу формируется прижизненный фонд памяти – как раз это самое личное имя. И забывать свое имя не позволено никому – да и вряд ли у кого это получится.

А вот человек, медленно поднимающийся по ступенькам загаженной лестницы темного подъезда с трудом мог бы озвучить свое имя, если бы у него спросили сейчас, как его зовут.

Скорее всего он ничего не ответил, а что еще более вероятно – он просто не заметил бы заговорившего с ним.

Между тем человека этого звали Тоша.

Тоша поднимался по лестнице, с трудом преодолевая каждую ступеньку, будто ноги его не слушались вовсе их приходилось подолгу уговаривать каждый раз, когда нужно было сделать какое-либо движение.

Если бы у Тоши спросили, куда он идет, то и на этот вопрос он тоже – вряд ли дал бы вразумительный ответ. Тем не менее, достигнув нужного ему этажа, Тоша остановился, уставил остекленелые глаза в обшарпанную поверхность двери и протянул трясущуюся руку к звонку.

Дверь ему открыли почти тотчас же. Не обращая никакого внимания на брюзжащую что-то старуху, появившуюся в темной прихожей, куда Тоша шагнул, едва ему открыли, он прошел, совершенно свободно ориентируясь в темноте, немного вперед и ткнулся ладонями обеих рук в запертую дверь.