Иллюзия обмана (СИ)

"Ну, раз нет скелетов, стало быть, пленники всё-таки покидали этот гостеприимный кров", — невесело усмехнулся узник.

Сквозь замочную скважину была видна уродливо-толстая нога какой-то статуи. Для верности парень навалился плечом на дверь. На его горе, это была единственная крепкая и добротная вещь в комнате. Стучать или звать на помощь было бесполезно. Да и не к лицу… Каких бы глупостей он к этому моменту ни натворил — пока что он был и оставался единственным Наследником Сударбской Короны.

Кайниол подошёл к окну. Оно располагалось довольно высоко, но что такое высота для четырнадцатилетнего подростка? Другое дело, что в такую узкую щель не пролезть даже ему при всей худобе. Вот кот бы смог. Мальчик с грустью подумал: "Тийнерета бы сюда! Ведь бродит где-то по здешним коридорам и не знает, что я совсем рядом… Он бы смог нашим весточку передать… Ох, и достанется же мне от них! Если, конечно, я отсюда вообще выберусь. Ну, а если не выберусь — достанется от тех двоих…" Он со злостью запустил в стекло тяжёлой бронзовой штуковиной, очевидно, раньше служившей пресс-папье. Еле отскочив от целого водопада осколков, Кайниол с наслаждением вдохнул живительный прохладный воздух, ворвавшийся в бойницу. Этого было достаточно, чтобы голова окончательно прояснилась.

Осматривая своё узилище, мальчик нашёл несколько валявшихся в разных местах относительно чистых подушек. Стащив их вместе, он устроил себе вполне сносное лежбище. К одной из стен было прислонено тусклое зеркало. Сдув с него пыль, Кайниол вгляделся в своё отражение. Лучше бы он этого не делал! Грязная разодранная во многих местах одежда выглядела так, что мама и тётушка Шалук были бы в ужасе. Не лучше выглядела и чудовищно лохматая голова с солидной ссадиной под одним глазом и могучей шишкой над другим. "Короны явно не хватает!" — оценивающе констатировал Наследник.

Слегка поскуливая и радуясь, что никто этого не слышит, он тщательно промыл раны жгучим целебным снадобьем. Потом устало опустился на своё ложе. Отломив половину краюхи, с редкостным удовольствием начал жевать, изредка запивая из фляжки. Хорошо, что он налил туда не воды, а дедовского вина… Боль в голове почти моментально стихла, уступив место чему-то более разумному.

Интересно, что его теперь ждёт… выйдет ли он когда-нибудь из этой комнатки… и если да, то какой ценой? — это было даже не раскаяние, а нечто большее. Пожалуй, впервые Кайниол серьёзно задумался о том самом предназначении, о котором ему всё время говорили старшие. После долгого размышления он решил, что раз уж заварил такое варево, что неизвестно, какой ложкой его хлебать, то и отвечать будет сам. Так что сдаваться или отказываться от Короны пока рановато… Понять бы только, чего от него хотят… Он смутно чувствовал, что сейчас единственным спасением для него будет встреча с этим. То есть… с отцом. Интуиция подсказывала, что если получится уговорить Императора выслушать, тот окажется на его, Кайниоловой, стороне. Дело оставалось за малым: выбраться из этой каморки, добраться до Арнита и вкратце объяснить ему, что к чему…

Наконец он заснул, сжимая в кулаке дюковский медальон.

…Наследнику снилось, будто он находится в каком-то огромном и прекрасном зале, а вокруг много-много дюков. Знакомых и незнакомых. Все ведут неспешную молчаливую беседу. И один из них, кажется, Окт, говорит, обращаясь к Кайниолу:

— Дело не в том, что возвращённого не отнять — надо точно знать, как возвратить отобранное!

II

Выдохнуться может решительно всё! Рано или поздно это случается с винами, духами, убеждениями, идеями и даже некоторыми веществами, имеющими сугубо магическую природу. Похоже, именно это с течением времени произошло с подчиняющим зельем, которым в своё время Арнит умудрился накачать своего взбунтовавшегося Советника. Цервемза почувствовал некоторое облегчение. Он сидел у себя в кабинете — которого по счастливой случайности не успел коснуться гнев Римэ — и решал, как можно с наибольшей выгодой использовать так неожиданно появившегося Наследника против Императора. То, что наглый мальчишка решил направиться прямиком во дворец, безусловно, говорило о том, что он знает о своём происхождении. А ярость и упорство, с которыми этот зверёныш сопротивлялся, должны были уничтожить любые сомнения в том, чей это сын. Цервемза прекрасно знал, что сулит ледяной огонь таких же тёмных глаз!