Иллюзия обмана (СИ)

— Я думал, сир, вы захотите поддержать своего сына… — сухо и как бы невзначай заметил Советник. — Нам нужно в "Неудавшийся гладиолус". Там очень надеются, что вы придёте.

Арнит уставился на него, как на безумца. Потом понял, что тот не шутит. Долго смотрел на безмолвные воды ночного Песонельта.

— Как ты себе это представляешь? Ну, приду я… А дальше? Что я им скажу… Нет-нет! В Мэнигу! — он цеплялся за бессмысленные слова.

Отэп взорвался:

— Ты страдаешь… У тебя беда… Ты любовь потерял… Всё ты, да ты! А как же Кайниол, твоё Величество подумать не соблаговолит? Ты часом не забыл, что Сиэл — прежде всего его мать? Да и потом… Парень за последние трое суток пережил столько, что нам с тобой только догадываться остаётся… И он заслужил, чтобы в Дросвоскре о признании его прав объявил именно ты!

Арнит молчал, словно не слыша. Потом поднял на друга беспомощный взгляд:

— Можешь ты понять, что я попросту боюсь… Не знаю чего: осуждения, расправы — всего. Для них я лишь человек начавший войну против дюков…

— Понимаю… Но не забывай, что это Амграмана. Дюки приучили людей к справедливости. Наговорить неприятных слов, конечно, могут… Но ведь ты — Император, который может и обязан нести ответственность за каждый шаг. Ты сам выбрал эту дорогу. Да, того, что совершено твоим именем и по приказу вполне достаточно для ненависти. Всё так… — пауза казалась совершенно бесконечной. — …только ты признал Кайниола. Прогнал Цервемзу. Превя, в конце концов, похоронил. Не знаю… — меня, да и Таситра приняли, ни разу не помянув прошлого, хотя коситься на нас будут ещё долго…

— Вы оба были опоены и творили то, что творили не по своей воле… А я прекрасно знал, что делаю, — Император печально покачал головой. — Да и не нужен я там никому!

— Ты находился под действием морока, который, насколько я понимаю сродни действию нашего зелья. Совесть, конечно, штука жестокая… Да и от памяти спасения не будет… — Отэп задумался, решая говорить или нет, потом медленно произнёс. — Я знаю, как это — терять любовь. Мне было семнадцать. Ей — на год меньше… Под пальцами этой девушки любая нить превращалась в дивную ткань… Да в этом ли было дело? Просто лучше её я никого и никогда не видел. Потом к ней пришла Квадра… Зелье подействовало как-то не так, и моя любимая сошла с ума… В довершение всего она приглянулась Командиру. Когда она ему наскучила, он отослал её в какое-то захолустье. По слухам она живёт в уединении и ткёт перемещающие коврики. Вот так-то! После этого мы с тобой и сдружились окончательно. Ну, а потом — пришли за мной…

— Я думал, что знаю о тебе всё… — пробормотал Арнит. — И всегда удивлялся, почему у тебя песни такие грустные… Прости!

— Да что теперь-то… Дело прошлое! — Отэп ещё немного помолчал, потом с усилием стряхнул тяжкие воспоминания и уже ожившим тоном сказал. — Как Советник, я прошу тебя, сир — пойдём! Я буду рядом. А там Хаймер, Кайниол, Таситр, наконец! По крайней мере, уж мы четверо тебя не подведём. Покажи им, что ты истинный Император не только по титулу. Благородства и разума у тебя достанет. Уверен, что ты найдёшь правильные слова! — окончательно придя в себя, он добавил почти весёлым голосом. — И вообще — стряпня тётушки Шалук вполне достойна августейших особ.

III

Гостеприимная дверь "Гладиолуса" широко распахнулась и на пороге появилась высоченная фигура Рёдофа. Он окинул взглядом вошедших и неожиданно изысканно поклонился:

— Добро пожаловать, Ваше Величество! Я давно жду вашего появления, — зычный голос хозяина гостиницы оказался неожиданно тёплым. — Внуку сейчас очень нужно, чтобы вы были рядом.

Неуверенно, как будто боясь подвоха, Император оглянулся на Отэпа. Потом тяжело вздохнул и, слегка ссутулившись под радушным, но внимательным взглядом Рёдофа, шагнул через порог.

— Здравствуй, хозяин! — с трудом выдавил из себя Арнит, проходя внутрь.

— Да, не робейте же вы, сир, — Рёдоф смотрел совершенно серьёзно. — Я ваш верный подданный!

— А с недавних пор, похоже, ещё и друг! — тихонько, чтобы слышал только Император, шепнул Советник.

Вскоре все обитатели "Гладиолуса", кроме где-то бродившего брата Мренда, да Мисмака, оставшегося с безутешными сыновьями, собрались в общем зале. Одни хотели поговорить с Императором, другие — просто поглазеть. Кайниол вышел последним в сопровождении Хаймера и Таситра. Наследник вёл себя сдержанно. Таситр просто поклонился. Хаймер тепло обнял друга и повёл к столу.

Поначалу все чувствовали себя скованно — куда-то девались и злые вопросы, и слова соболезнования. У них было общее горе — широкое, как Песонельт, но Император стоял на одном берегу, а все остальные — на другом. Арнит всеми силами стремился перебраться на их берег! Видели ли они это?..

Говорили негромко — больше переглядывались. Только тётушка Шалук, взявшая себе на подмогу Таситра, сновала туда-сюда с подносами и кувшинами.

IV

— Он-то пожаловал, да мы его не жалуем! — бурчали одни.

— За всё спросим! — вторили другие.

— Но Кайниола-то он всё-таки признал! — спорили третьи.

— А Сиэл?.. Говорят, она, бедняжка, только по его милости и погибла, — сплетничали четвёртые.