Иллюзия обмана (СИ)

— Пусть там покрутится да поточнее узнает, узнает, что да как… Вопрос лишь, кого бы отправить? — интонация, с которой это всё было произнесено, смутно напоминала тон учителя, ищущего очередную жертву среди нерадивых учеников. — Из тех, кто не находится либо в опале, либо под нашим прямым покровительством, я знаю двоих: брата Мренда и Хаймера. Конечно же, Императорский…

— Уже нет! — буркнул со своего места Хаймер.

— Ладно, простой-препростой, прямо-таки самостийный Первооткрыватель был бы предпочтительнее. И подозрений меньше, и придворную жизнь неплохо знает. Но… судя по всему, молодому Кураду оч-чень не хочется возвращаться в Мэнигу. Так ведь? Да и небезопасно. Заставлять мы его тоже не можем… Стало быть, остаётся только Художник, если, конечно, он тоже не откажется из высоких соображений…

Вся аудитория непроизвольно обернулась в сторону брата Мренда.

— Да не откажусь я! Не откажусь… — успокоил он всех максимально зловредным тоном, не отрываясь от альбома. — Тем более что мне нет никакого резона. Сегодня с утра я получил настоятельную просьбу немедленно прибыть во дворец для написания портрета Императорской четы…

— Нет… друг, — озабоченно сказал Окт. — В таком случае… появляться в Мэниге… тебе небезопасно…

— Не опаснее, чем остальным, — меланхолично парировал Художник. — Да и потом, не забывайте, откуда я родом. Какой спрос с шаракомского дурака?

Немного ещё поспорив, стали собирать брата… Мастера Придворного Портрета в дорогу. Вскоре он уехал, снабжённый провизией на много дней вперёд. А ещё каждый старался дать Художнику какое-нибудь наставление или просто пожелать доброго пути, и все без исключения норовили всучить ему какой-нибудь оберег. Так что если бедолага решился бы нацепить на себя все амулеты разом, он стал бы похож на один из пёстрых мэнигских дворцов.

IV

Арнит то ли прознал о чём-то, то ли просто почувствовал, но в очередной раз убедился, что решительно весь мир взбунтовался против него. Ревидан только делала вид, что слушается мужа, а на деле своевольничала и заигрывала со всеми появлявшимися на её пути мужчинами, что, безусловно, не входило в первоначально отведённую ей роль. Зато о детях она думать категорически не хотела, да, похоже, и не могла. Вокруг Государя стала образовываться пустота. Во дворце Арнит постоянно находился один. Испарились даже вездесущие царедворцы, в пору правления предыдущего Йокеща без устали угодливо сновавшие по дворцовым анфиладам и залам.

К тому же последнее время Императора постоянно и назойливо стали преследовать воспоминания юности. Он не мог закрыть глаза, чтобы не увидеть Хаймера, Отэпа или Сиэл… Эти трое самых дорогих, но по разным причинам ушедших из его жизни людей должны, обязаны были всегда находиться рядом с Императором. Обязаны! Только вот нет их… Отобранного не вернуть… Судьба, вероятно, такая… Так что абсолютная власть не дала Его Величеству ничего, кроме абсолютного одиночества. Пробивая себе путь наверх, Арнит разогнал, распугал, да и попросту уничтожил практически всё своё окружение — даже придворных преданных не осталось. Сейчас рядом находились лишь Цервемза да новый Смотритель Цветника, подозрительно смахивавший на своего предшественника, бесславно окончившего дни на камнях Мэнигской мостовой.

Оставалась последняя надежда на брата Мренда, который единственный мог изменить давящую реальность. По крайней мере, так казалось Арниту.

Художник, ничего не подозревая, подъезжал к сударбской столице. Ему было понятно, что ничего не понятно… И только поднявшись по парадной лестнице почувствовал неладное… Слишком уж подобострастно засуетились вокруг государевы прихвостни… Слишком спешно были заперты ворота…

"Что-то здесь не так!" — единственное, что успел передать брат Мренд в Тильецад.

И вдруг, как грохот обвала, откуда-то из-за спины раздался громовой голос Цервемзы:

— Именем и по приказу Бессмертного Императора Йокеща вы арестованы! Прошу следовать за мной…

Художник на всякий случай максимально достоверно изобразил на лице удручённую мину и, поправив шляпу, поплёлся навстречу неизвестности…

ЧАХЛИК

I

Стоял душный знойный день, вполне обычный для середины лета. Хаймер растянулся на мягкой густой траве и закинул руки за голову. Он всю жизнь любил смотреть на облака. В раннем детстве они напоминали уютных зверят. Позднее — диковинных птиц, чьи степенные стаи уносили боль, даря покой и радость. Иногда он видел в проплывающих облаках замки, мосты и сады. Порой в небе разворачивались картины сражений, таких не похожих на пышные придворные турниры. Проплывавшие по небу мохнатые облачка, начинали тяжелеть и собираться в грозовые тучи.

Вглядевшись в бесформенные громады, он увидел армию на прекрасных легконогих конях. Бесконечную, грозную и гордую. Ему удалось различить развевающиеся знамёна, тускло поблёскивающие доспехи да напряжённые в торжественном ожидании лица воинов. Разом засверкали выхваченные из ножен мечи. Затем воины забряцали оружием о щиты. Великую битву сулило это видение. Великую и страшную…