Иллюзия отбора [СИ]

Действовать было решено незамедлительно. Они каким-то неведомым образом все же обнаружили мои координаты, растолкали Маркуса, собрали небольшой отряд. В общем, торопились изо всех сил. К сожалению, не для того, чтобы меня спасти, а потому что опасались, что мое кольцо (точнее, кольцо Алера) обнаружат и построить портал к этой точке будет невозможно. Дальше понятно — драка, кровь, выяснение, кто именно главный и почему. Вспоминать об этом даже спустя семь долгих дней не хочется, картинки и без того возвращаются ночами во снах и заставляют просыпаться в холодном поту. И, чувствую, возвращаться они будут долго.

С этим помогает Кайд. Вот он заглядывает часто, иногда даже чаще, чем я успеваю по нему соскучиться. Именно он едва ли не силком заставляет смотреть на все произошедшее через свою, Кайдовскую, призму. А вот отец не заглядывал. Как мы выяснили спустя несколько дней после произошедшего, он с матушкой вообще в бегах. Оказывается, одним из аристократической верхушки, кто финансировал гильдию «Решерш» и всячески ее поддерживал — был именно он.

И как выяснили ребята Маркуса, допросив купца по кличке Барон, про наши кандидатуры на выкачку он знал. По всей видимости, посчитал, что в такой роли мы будем более выгодными отпрысками. После всех этих, как по мне, шокирующих фактов, Кайд отметил:

— Вот и отлично. Не придется официально слать его тираничную персону в задницу.

Ко мне заглянула и Амелия. Уже лично поведала свою не менее «замечательную» историю. Но если совсем вкратце, то Бароном оказался именно ее отец. Он долгие годы всячески ее шантажировал, а когда не осталось рычагов — насильно выдал замуж за такого же тираничного и злобного дядьку. Как только родилась дочка — появился новый рычаг давления. Вот только у Амелии, как выразился Кайд, яйца покрепче наших, она нашла в себе силы, чтобы рискнуть и поставить отца… кхм, в неловкое положение. В общем, либо мне нужно учить Кайда этикету и искусству речи, либо стараться не перенимать его зачастую грубую манеру изъясняться.

В общем, ни нам с Кайдом, ни Амелии с родителями не повезло. А вот Айннэйс повезло, она прям лучилась от радости каждый раз, когда заглядывала ко мне и обнаруживала на столике снежный зефир, и вовсе даже не из-за сладостей. Причем сперва она предлагала кусочек маме, и только после отказа той, принималась за угощения самостоятельно.

А еще, я готова поспорить, что Амелия победит в отборе. Да, его временно приостановили, но слишком уж яркие искры проходят между Мэттом и Эдель. Это заметил даже мой братец, который на подобные вещи внимание обращает разве что смеха ради. Тут, разумеется, он шутить не стал.

А теперь посчитаем. Ко мне заглядывали Мари с супругом (правителем карни, между прочим!), Мэтт, Кайд, Маркус, — то ли в шутку, то ли в полушутку предложивший использовать мои умения в чарах иллюзии для королевских нужд, — Ланари Лис, Кайд, Амелия с Айннэйс, Кайд, Кайд, Кайд…

Черт, да ко мне приходил даже отец Гильяма, но не сам Гильям! Он сообщил, что теперь мне самой принимать решение по поводу заключенных договоренностей с моим отцом, мазнул взглядом по кольцу, которое снять у меня чисто физически не получалось, оставил документы на тумбе, улыбнулся и вышел. Отвратительная семейка, я вам скажу. Терпеть не могу Алеров!

В общем, я созрела для побега. Хотя бы на несколько часов. Стены давят так, что вот уже на протяжении десяти минут я стою возле окна и связываю простыни между собой. Даже представлять не хочу, как это выглядит со стороны.

Я не сразу замечаю, как тихо открывается дверь. Только внезапно ощущаю чужое присутствие в комнате и резко оборачиваюсь. Светловолосый придурок с темными глазами стоит в нескольких шагах и наблюдает за всем, что я делаю с неподдельным любопытством. Разве что новую простынь не протягивает.

— Я все думал, когда тебе уже надоест тут пылиться, — вместо приветствия или хотя бы вопроса про самочувствие начинает он.

— Ты мог бы и пораньше заглянуть! — уж не знаю, то ли от переизбытка чувств, то ли от того, что моя импровизированная веревка никак не желала связываться, я запульнула в него всей этой кучей тряпок.

— Я же должен был оставить за тобой возможность соскучится, — он, разумеется, увернулся.

— Даже не думала, — огрызаюсь я. — Мне, знаешь ли, было, чем заняться.

— Ах да, я совсем забыл, ты ведь у нас такая занятая, — хмыкает Гильям, подходя к высокой тумбе и опираясь на поверхность. Именно на ней нетронутыми лежат бумаги, принесенные его отцом. — Раз уж тебе предложили подработку в Тайной канцелярии, то к черту все прошлые союзы? М?

— А моя подработка тебя ни капельки не касается, — протягиваю я, складывая руки на груди.

— О, и правда не касается, — он все таки проходится взглядом по бумагам и заметил отсутствие моей подписи. — Ну, тогда я пойду?

Он даже разворачивается к двери! И от всего идиотизма сложившейся ситуации меня хватает только на: