Иллюзия отражения

– Не американский точно. Я сама так говорю, потому американский просто не заметила бы. И не австралийский – он уж очень заметен. Хороший, правильный английский. На таком даже лондонцы сейчас не общаются.

– Следовательно, она не англичанка.

– Почему? Может, из Шотландии или из Новой Зеландии. Не знаю. Я не филолог.

– Как она выглядит?

– Я же тебе сказала: как все семнадцатилетние.

– Брюнетка, блондинка, шатенка? Коса, стрижка? Волосы окрашены, мелированы, уложены, распущены?

– Волосы светлые, но не блондинка. Скорее – русая. И очень загорелая. И – глаза. Ну да: глаза у нее действительно красивые. Цвета моря.

– Синие?

– Ясные. И большие. Ладно, что я буду... Красивая девчонка.

– Понятно. А все-таки, почему ты решила помочь Сен-Клеру?

– Он попросил.

– Но вы же не были близкими друзьями.

– Мы знакомы уже лет восемь и всегда мило общались. Да и...

– И?

– Мне всегда было немного жалко Эдгара. Он живет навязанной ему жизнью. Которой тяготится.

– Жил. И тяготился.

– Ну да.

– Настолько, что мог покончить с собой?

– Так ты думаешь?..

– Ничего я не думаю.

Мысль была простой и оттого неуместной: а что, если все мои построения – бред, и Сен-Клер действительно был неуравновешенный субъект? И утонул совершенно сознательно? Утопился от несчастной любви? Да к тому же – желая стать частью океана? «Не хочу я быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою...»

– Послушай, Даша, он посещал «Замок снов»?

– Не знаю. Но я знаю одно: он вовсе не стремился к самоубийству. Он просто желал покончить с той жизнью, которой жил и которая ему опостылела.

– Большинство самоубийц таковы. Они верят, что не кончают с жизнью, а просто переходят в иную.

– Может, так оно и есть?

– Сомневаюсь.

– Одно я знаю точно: родственники устроили ему жизнь, которой он вовсе не желал.

– Родственники – это отец?

– Да и тетушка.

– Я встречался с герцогиней Аленборо. Она показалась мне милой старушкой. Весьма здравомыслящей и не очень счастливой.

– Старики часто милы в общении с малознакомыми людьми: они желают, как и дети, на всех производить хорошее впечатление. А вот с близкими порою – или слепцы, или тираны. Впрочем, как большинство родителей: любят детей не для них, а для себя.

Девушка подошла к окну, раздвинула штору.

– Утро. Ты прав: этой ночью мы уже не умрем. Она стала прошлым. – Задумалась на секунду, закончила: – Вот только прошлое живет столько, сколько его помнят. И тем – является настоящим. И – определяет будущее.

Глава 58

Чтобы обрести будущее, нужно успеть в настоящем. Поэтому машину я гнал как ненормальный. А кто в этом мире нормален? В тайниках и закоулках всякой души – потемки, и порой там запрятано столько, что...

Со мною девушка ехать отказалась, как только я сказал, что намереваюсь посетить «Замок снов».

– Я не помню, в какой особняк меня возили. Совершенно не помню. И не смогу сама ни найти, ни дорогу указать.

– Значит, встретимся с Люси Карлсон в ее офисе. Сиречь – цитадели порока и психоана-лиза.

– Ты думаешь, что свою... неуравновешенность я обрела именно там? Как и остальные?

– Возможно.

– Тогда ехать туда опасно.

– Жить вообще опасно. Особенно накануне.

– Накануне – чего?

– Помнишь, у Тургенева был такой роман «Накануне»? Он что-то чувствовал, а вот что – и сам не смог бы сформулировать. А вообще, мы не собираемся ломиться в запертые двери. Идея проще. Кстати, как ты попала в «Замок снов»? Тебя кто-то рекомендовал?

– Соня оставила мне телефон. Я позвонила. И договорилась о встрече.

– С кем?

– Меня принимала Люси Карлсон. Я же тебе говорила, но ты меня даже не слышал! Вы, мужчины, все таковы: с вами даже разговаривать невозможно! Вам говоришь, говоришь, и вы даже киваете, но не слышите ничего из того, что мы считаем важным! Вы думаете о том, что важно для вас!

– Мы – разные, – согласно кивнул я. – Погнали?

Даша вздохнула:

– Олег, а может, я все-таки не поеду?

– Боишься?

– Боюсь. Очень боюсь. Этого что, мало?

– А одна оставаться не боишься?

– Сейчас утро. А призраки настигают ночами. Да и... Я сегодня совсем не спала. В голове туман какой-то!

– Хорошо. Закройся на задвижку, замкни балкон, отключи все телефоны и – поспи. Сможешь заснуть?

– Конечно. Допью бренди и – пожалуйста.

– Я возьму твою машину?

– Бери. Когда вернешься, постучи условно: три плюс два, ладно? И я открою.

– Только спроси – «кто?».

– Спрошу, будь уверен. И дождусь ответа, а не кивка.

– Ты начала шутить. Это радует.

– Еще как. Сейчас опустошу бар и начну шутить буйно.

– Твой браунинг я заберу.

– А если...

– Не будет если. Спи. И пусть тебе приснится что-то хорошее.

Естественно, через окно я больше не полез: спустился по мраморной, уложенной безукоризненной дорожкой лесенке. В холле увидел управляющего – Ивана Саввича Савина.

– Привет, Дрон. Ты все по окнам лазаешь?

– Да неужели?

– Как ты вошел, никто не видел.

– Да я мышкой.

– Угу. Просочился. То-то система ночью сбоила.

– А ты что, в отеле ночевал, Саввич?

– Пришлось.

– Данглар охрану не усилил?

– То-то и оно. И сам отбыл.

– Далеко?

– На континент. Совещаться. Ты что, телевизор не смотришь? В Брюсселе он заседать съехал. Обсуждать.

– Во как! Работают люди.