Иллюзия пользователя

Если говорить менее технически, этот аргумент можно выразить так: на самом деле неважно, если кто-то говорит, что именно совет экспериментатора заставил людей начать воспринимать ощущения, о которых в нормальных условиях они и не подозревали (действительно, мало кто из нас отдает себе отчет в том, сколько раз мы сгибаем палец). Имеет значения то, что испытуемый воспринимает свое сознательное действие — и что мы можем соотнести это сознательное действие с другими измерениями. И неважно, какова наша научная теория — мы не можем отобрать у людей их восприятие. Потому что в этом случае мы бы изучали не сознание, а нечто другое.

Но даже несмотря на то, что возражения Келлера и Хекхаузена не столь важны, результаты их экспериментов действительно являются важными: они воспроизводят результаты, полученные Либетом. На практике это означает, что ни одна незначительная деталь не подвела Либета в его исследованиях: деталь, которая значила бы, что он получил недостоверные результаты. Если другие смогли повторить те же эксперименты с теми же результатами, значит, есть основания им доверять.

Для феномена задержки сознания имеются довольно сильные экспериментальные аргументы. Без сомнений, это вызывает определенные философские проблемы для здравого смысла. Но прежде чем мы коснемся таких воздушных материй, возможно, стоило бы сначала повернуть часы вспять на три десятка лет назад и спросить, что Бенджамин Либет вкладывал в свой вопрос о том, насколько отстает сознание.

«Я не искал ничего конкретного, но когда я обнаружил полусекундную задержку, я тотчас же осознал: это должно быть важно, — комментирует свое открытие, сделанное в 60-е годы, Бенджамин Либет, которому сегодня уже за 70. — И я решил исследовать этот вопрос дальше».

Оказалось, что человек способен что-то ощущать только после того, как кора его головного мозга стимулируется электрическими импульсами в течение по меньшей мере половины секунды. Более короткие раздражители вообще не ощущаются.

Безусловно, человек не был создан для того, чтобы его мозг стимулировался электрическим током. Уж если эволюция нас и избавила от чего-то, так это от того, чтобы кто-то играл с нашим мозгом.

Но наш щит против подобных раздражителей может быть пробит: череп можно вскрыть. Нейрохирургия — это не то, что делается ради развлечения. В 60-е годы нейрохирурги разработали метод для уменьшения хронических болей и серьезных неконтролируемых треморов, вызываемых болезнью Паркинсона, который в настоящее время считается весьма грубым. Они вскрывали череп и помещали в мозг нагревательный элемент. Когда температура достигала 60 градусов по Цельсию, начиналось разрушение групп нервных клеток, что облегчало хроническую боль и другие серьезные состояния пациента.

Одним из ведущих специалистов в проведении подобных операций на мозге был ныне покойный Бертрам Файнстайн, хирург и физиолог госпиталя «Маунт Зион» в Сан-Франциско. Файнстайн согласился с тем, чтобы возможности, которые предоставляли подобные операции, были использованы для изучения того, каким образом мы функционируем. Он позволил своему хорошему другу Бену Либету из медицинского отделения Университета Калифорнии, Сан-Франциско, присутствовать во время операций.

«Ни один другой хирург, кроме Файнстайна, не дал бы мне такого шанса, — объясняет Либет. — Большинство нейрохирургов заботятся только о том, чтобы вскрывать и закрывать обратно людские головы. Их не интересует то, что находится внутри».

А вот Файнстайн позволил Либету туда заглянуть. «Я хотел выяснить, что нужно проделать с мозгом, чтобы пациент сказал: «Я это чувствую!».

Бенджамин Либет воздействовал на открытый мозг пациентов Файнстайна короткими электрическими разрядами. Эксперименты были тщательно подготовлены таким образом, чтобы они минимально увеличивали продолжительность операции. Пациенты во время операции и эксперимента находились в полном сознании. Они давали на это свое полное согласие, а операция проходила без крови и боли.

Тем не менее вряд ли это можно назвать особенно приятным видом исследований. Что вам за дело до человеческой головы? Почему бы не провести вместо этого те же эксперименты на животных?

«Есть одна вещь, которую можно делать с пациентами и нельзя делать с животными: задавать вопросы, — объяснял Либет однажды весенним днем 1991 года в небольшом офисе, который был в его распоряжении в медицинском центре Университета Калифорнии на Парнасус Авеню в Сан-Франциско. К этому времени Бенджамин Либет был почетным профессором в отставке — но он продолжал исследовать то, что ему удалось обнаружить во время работы с Файнстайном и его пациентами. Когда он задавал пациентам вопрос «Что вы ощущаете», он получал несколько очень интересных ответов.

Именно это и стало главной проблемой: не просто объективно наблюдать, как реагируют пациенты, но еще и выяснить, что сами они об этом думают и что они сами могут об этом сказать — сравнить мозг изнутри и мозг снаружи.